Царское время - стр. 17
Но так или иначе – когда на третий день набравшиеся смелости табор пришел к воротам имения и отец Аглаи собрался просить смилостивится над непутевой дочкой обещая любой выкуп, Роман Степанович вышел ему навстречу под руку с бледной Аглаей облаченной в господское платье и сообщил что намерен жениться на его дочери и сам по этому случаю желает выкупить её из табора.
(При этом физиономия его была расцарапана, как если бы отставной поручик сразился с парой разъяренных кошек).
Остолбеневший «барон» потрясенно молчал минут пять, а потом вдруг сорвал шапку и хлопнул ей оземь да и рявкнул так что кони присели.
– Я, барин, детьми не торгую! А если дочка моя тебе не для потехи нужна, а для честной жизни – бери так! Но чтоб прямо сейчас обвенчался!
…Так Аглая, ставшая Аглаей Гурьевной Антоновой утвердилась хозяйкой Антоновки и сердца мрачного конезаводчика. Носила французские туалеты будто бы всю жизнь этому училась, вела дом не давая прислуге воровать, хотя иногда забывшись могла машинально есть с ножа…
Шло время, у Антоновых один за другим родились шестеро детей – четыре сына и две дочери. Все на редкость вышли люди приличные и разумные – старший сын обучался ветеринарному делу в Париже, готовясь стать отцовским воспреемником, средний пошел по коммерческой части, младший даже выбрал для себя духовную стезю поступив в семинарию… Военной карьеры правда никто не избрал – видать отцовский опыт отохотил…
Но вот младшей – в Веронике видимо кровь разных народов смешавшись подобно вину с коньяком дала совершенно адскую смесь. Да – красота ее заставляла говорить о себе чуть ли не всю губернию, но манеры ужасали чопорных провинциальных матушек искавших невест свом сыновьям… Ну что это за невеста у которой на уме скачки по лесам и полям заставляющие только качать головами отцовских конюхов да стрельба – правда не по дичи – чтоб девицу на охоту брать такого быть не могло – а по тарелочкам. Никакого приданого честное слово не захочешь!
А в семнадцать лет… В семнадцать она сбежала из дому – не с табором и не с проезжим офицером – как бы полагалось в пошлом водевиле, а с баритоном из гастролировавшей в Костроме труппы.
Вернулась она через год – с разбитым сердцем и крошечной дочкой…
Как однажды рассказала Вероника, отец в тот день вышел к ней стоявшей на коленях у порога родного дома с ружьем – видать намереваясь своей рукой покарать блудную дочь. Но увидев ее, исхудавшую, в лохмотьях с младенцем на руках – бросил двустволку и разрыдавшись убежал в дом…
Явившаяся следом Аглая Гурьевна ругала, забывшись, Веронику по-цыгански и по-русски словами совсем неподобающим, а в конце отхлестала по щекам… А потом забрав плачущую малышку принялась ее укачивать…