Царская охота - стр. 17
Лерхе читал труды Фракасторо и Левенгука, которые утверждали, что болезни – есть суть жизни мельчайших организмов, не видимых глазом. А Левенгук даже продемонстрировал, с помощью своего увеличительного прибора, как их много в обычной капле воды. И хоть труды этих мужей выставили на посмешище, Лерхе глубоко внутри был с ними согласен – болезни вызывают мельчайшие живые существа. Ещё бы узнать, как эти существа побеждать.
Единственное, с чем он пока справлялся – это не давал чёрной смерти вырваться за пределы монастырских стен, да ещё записи вёл, наблюдая за течением болезни, за тем, как она распространяется, и что помогает не заразиться…
Вот последних наблюдений ощущалась явная нехватка, потому что, согласно его наблюдениям, не заразился лишь он. Ещё один медик, Николай Шверц, прибывший в Россию в то же время, что и он сам из Пруссии хоть и заболел, но перенёс болезнь как обычную простуду, а страшные пустулы сошли у него на пятый день, не оставив следов.
И сам он, и Шверц прошли в своё время вариоляцию, использовав корочку с пустулы больного оспой. Но вариоляция, как ни крути, очень опасна, и после неё многие заболевают оспой и умирают, поэтому Лерхе не думал, что её можно внедрить повсеместно. Сам-то он прошёл эту процедуру, потому что в силу своей профессии имел гораздо больше шансов заразиться и умереть, а так, в случае благоприятного исхода, он получал защиту как минимум от одной смертельной болезни.
– Доктор Лерхе, – к нему подошёл молодой ученик Бидлоо Евгений Самойлов. Переведя дух, словно только что долго бежал, этот двадцатипятилетний мужчина смог сказать то, ради чего подошёл к присланному самим императором лекарю. – Хочу сообщить, у сестры Феофании жар пошёл на убыль, и она уже не пытается силой прорваться за ворота.
– Это не очень хорошо на самом деле, болезнь ещё не побеждена. Я вообще заметил, что, когда жар спадает, состояние резко ухудшается, – ответил Лерхе, внимательно глядя на Самойлова.
Евгений первым заболел из присланных императором Петром медикусов и, благодаря своему могучему организму, сумел выжить. Правда, теперь лицо его носило признаки перенесённой болезни, но не такие страшные, как это могло быть – всего-то пара-тройка оспин и почти все они на лбу. Так что лицо молодого мужчины почти не пострадало и не сделалось уродливым. Вот только слабость никак не его пока не покидала, да одышка мучила, стоило пройтись по территории монастыря. Но сам Самойлов был уверен в том, что вскоре это пройдёт, и Лерхе поддерживал молодого коллегу в его уверенности.