Царская охота - стр. 13

– Эм, – вокруг меня столпились теперь все и с удивлением разглядывали непонятный камень. – Я не знаю, – Бернулли протянул руку, и, дождавшись моего разрешительного кивка, взял камень. – Какое интересное строение, он словно состоит из множества малюсеньких кристалликов, которые имеют удивительно правильную форму. Как интересно. – Ну всё, они заинтересовались, значит, полдела сделано.

А вокруг Бернулли начало собираться всё больше народу, и каждый пытался понять, с чем имеет дело. При этом они напрочь забыли и про мой разгон, и про несправедливые обвинения, заполучив в свои руки новую загадку.

В распахнутую дверь вошёл невысокий мужчина с военной выправкой, а следом за ним пятеро молодых людей, нервно оглядывающихся по сторонам. Среди них выделялся высокий, могучего телосложения парень, в старом потрёпанном тулупе.

– Отставной прапорщик Попов привёл студиозусов, как приказал государь, – он коротко поклонился и отступил в сторону, пропуская вперёд молодых людей.

– Отлично, – я привлёк внимание учёных мужей, и указал им на парней. – Вот, познакомьтесь, это учащиеся Славяно-греко-латинской академии. Я специально пригласил их сюда, дабы молодые люди посмотрели, какие прекрасные учёные прибыли к нам, чтобы основать самую что ни на есть Альма Матер в нашей, богатой на таланты стране. А вместо этого, что они видят? Полнейшую неспособность организовать простейший процесс, вроде прикрепления к каждому камню бумажки с названием? – я повернулся к мнущимся парням. Они хлопали глазами и никак не могли понять, как же их угораздило попасть в самый разгар набирающей обороты взбучки. Да и ещё и получали на орехи уважаемые учёные от непонятного юноши, моложе их самих на вид. – Вот ты, как тебя зовут? – и я ткнул пальцем прямиком в Ломоносова.

– Михайло Ломоносов, – он смотрел прямо, не опуская глаз. Ну понятно, в двадцать лет, он был гораздо старше, чем его сокурсники, и уже устал слушать насмешки.

Прости Михайло Васильевич, но мне ты гораздо больше нужен как физик-химик, чем как философ. Философов, их много, а после рюмки-другой так вообще не сосчитать, а вот таких, кто обладал бы настолько гибким умом, чтобы быть способным постигнуть любое направление и добиться в нём успеха, только ты и есть.

– Вот, Михайло Ломоносов, например, точно не понимает, что здесь творится, – я полюбовался покрасневшим лицом Бильфингера.

Этого господина я уже изучил и прекрасно понимаю, что работать он будет, закусив удила только в одном случае, если его натыкают носом в его мнимую несостоятельность, при этом пообещав в случае успеха много вкусного.