Царица Шаммурамат. Полёт голубки - стр. 36
Залилум поставил свою чашу на стол и обеими руками вцепился в подлокотники кресла с высокой спинкой.
- Ну вот мы снова встретились, маленькая дикарка, – проговорил он. И с угрозой, возвысив голос, прибавил: – Погоди, скоро ты станешь совсем смирной. Мне больше по сердцу кошки, которые ласкаются, а не царапаются.
Залилум впился в лицо Ану-син обжигающим взглядом, от которого она должна была испуганно пасть ниц перед ним, как это делали все его слуги. Однако встретил бесстрастную непреклонность, столь необычную для девочки её возраста, что одновременно и удивило, и разозлило его ещё сильнее.
Ану-син и вправду уже совладала со всеми своими страхами и теперь смотрела на восседавшего за столом, как нерушимая гора, человека с отвращением и гневом.
- Я очень довольна твоим подарком, мой любезный муж, – снова заговорила громким голосом, привлекая внимание гостей, Аваса. – Это всё равно, что взять из логова тигрёнка, приручить его, и вот он уже вымахал в домашнюю тигрицу, которая ластится к людям и даже не подозревает, что она большая дикая кошка. Эта девчонка станет тем же выращенным и укрощённым людьми зверёнышем. Клянусь Дамкиной*, что так оно и будет!
И озорная, злая усмешка зазмеилась у неё на губах.
- Уведи её с глаз долой, – приказал Залилум одному из поджидавших за дверью слуг и, глядя на девочку, процедил сквозь зубы: – За три года ты станешь совсем иной, дочь раба! Совсем иной!..
Ану-син вышла из господских покоев подавленная, с отчаянием в груди. Она как бы согнулась под огромным, незримым грузом, который давил на её худые плечи. Впервые в жизни она оказалась под кровлей чужого дома, одна среди злых людей, от которых теперь зависела её жизнь. От сознания того, что спасения ей ждать неоткуда и не от кого, на сердце становилось ещё тяжелее.
Слуга провёл Ану-син через низкий проход в стене, которая отгораживала господский дом от «чёрного» двора, где были расположены кладовые, загоны для скота, клетушки с домашней птицей и каморки рабов. Откинув циновку над порогом одной из каморок, напоминавших пчелиные соты, слуга толкнул девочку внутрь. Ану-син упала от толчка на пол и осталась одна в непроницаемой тьме.
Она присела в углу каморки, обхватив колени руками. Спустя какое-то время взошедшая луна заглянула к ней сквозь прорехи в циновке над входом. Вдруг в серебристых лучах выступила из темноты чья-то фигура. Нет, устало подумала Ану-син, это мне просто мерещится. Но видение не исчезло, огромная фигура, с чем-то длинным и холодно блиставшим, как сталь клинка, в одной руке и корзиной в другой, приближалась к каморке девочки.