Царица Парфии - стр. 3
Путешествие ночью – удовольствие не большое. Подвергнуться дерзкому нападению можно было не только на дороге, но и у самых ворот Рима и даже на его погруженных в полный мрак улицах.
Сомнительные личности, всякого рода искатели приключений стекались к столице со всех концов римского мира. Днем они нищенствовали, ночью – грабили. Такова безобразная изнанка жизни великого города.
Тени, падающие от замерших в неподвижности домов, накрывали узкие, словно ущелья в горах, извилистые улицы, освещенные лишь призрачным лунным светом. Не нарушая напряженной тишины ночи, на перекрестках журчала вода в фонтанах.
Как кстати были бы сейчас домашние рабы, вышедшие навстречу с факелами. Но ведь Карвилий не позволил секретарю послать вперед известие, и все сопровождающие Карвилия догадывались почему.
Дорожный двухколесный экипаж, на каких разрешалось въезжать в город лишь ночью, двигался, торопливо стуча колесами, задевая при резких поворотах углы домов.
Карвилий не разговаривал со своими спутниками. Да и они после явной оплошности Афинея испуганно молчали. Хозяин так никогда и не простил невольного промаха своего секретаря. Все ему казалось, что Афиней что-то знал и хотел предупредить хозяйку. И хотя это было лишь домыслом, созданным в воспаленном ревностью уме хозяина, секретарю пришлось за это поплатиться.
Афиней ничего не знал, да и не мог знать, но все равно его отправили в загородное поместье. С глаз долой. Это было серьезным наказанием. Раб в поместье трудился неизмеримо больше, чем раб в «городской семье». Да и работать в поле или винограднике после того, как ты был правой рукой хозяина, оказаться свергнутым, так сказать, с пьедестала, подвергнуться язвительным злорадным насмешкам «товарищей» по рабству… Ведь нет чувства более низкого, чем плебейская зависть, испытанная к более успешному собрату. Вот теперь-то и можно отвести душу. Все это было чрезвычайно для Афинея тяжело и, главное, несправедливо.
Но это произошло несколько позже, а пока хозяин, окруженный небольшим отрядом рабов и телохранителей, приближался к дому.
Карвилий Полита был невысоким плотным мужчиной с крупной головой. На выпуклом лбу разбегались черточки продольных морщин. Над маленькими, глубоко посаженными глазами небрежно топорщились жесткие щеточки седых бровей. Из-под вялого, мягкого подбородка уже неудержимо начинал свисать второй. Выражение лица Карвилия было неясно. Он добрый? Он злой?
Незнатный всадник[2], выходец из среднего класса и торговец, постепенно богатеющий, Карвилий никогда не был ни мотом, ни расточителем. Начав помещать свои небольшие капиталы в земли, удачно купил небольшое поместье около дороги из Рима в Тибур. Виноградники, высаженные прежним владельцем десять лет назад, дали обильный урожай, принесли доход.