Царь без царства - стр. 64
Он не торопился. Джен выбрал самые глухие подворотни и полпути прошел, не встретив ни одной живой души. Перед тем как выйти на улицу, он наскоро отряхнулся и, как в реку, с головой нырнул в людской поток.
Песьи ворота забыли дни, когда через них тысяча за тысячей уходили на восток царские воины. Отец рассказывал, что здесь возвышался храм Шеххана, Шакала Пустыни и Желтого бога и в годы войн его ступени были красны от крови жертвенных быков. Верилось с трудом. В последний раз войска проходили Джамайю лет двадцать назад, да и то спешили дальше, не задерживались. Квадратные башни обветшали, а от Дома Шакала не осталось даже фундамента. Только песьи головы над воротами так же безразлично взирали на снующих людей.
Завидев собачьи морды, Джен остановился. Толстуха, от которой разило розовой водой, толкнула юношу и рыкнула: «Смотри, куда прешь!» – но не остановилась, чтобы взглянуть. Джен не двинулся с места, позволив уличной толпе обтекать его. Он вдруг понял: меньше всего ему нужно соваться к воротам.
Потребовалась вся ловкость, чтобы, лавируя в толпе, перемахнуть через сточную канаву. Скрывшись в очередном закоулке, бросая опасливые взгляды на закрытые ставни, юноша забрался сперва на рассохшийся сарай, а оттуда уже на крышу склада. Стараясь поменьше шуметь, он подполз к краю и заглянул вниз.
На первый взгляд на въезде в город ничего не изменилось. Оббитые медью створки были распахнуты, и вереница телег вытянулась по ту сторону ворот, как и всегда. Только вместо пары стражников, собирающих въездную пошлину, Джен насчитал целый взвод. Один из них, с конским хвостом на шлеме, держал в руках лист дешевой тростниковой бумаги. Стражник стоял боком и далеко, но юноша сразу догадался, что там изображен его портрет.
Джен выругался.
Это конец. Даже если б он хотел, и то не затерялся бы в городе. Если портрет есть – пусть неточный, пусть непохожий на него, что мешает купеческим старейшинам вывесить такой же на базарах? Пройдет пара дней, и каждый лавочник будет искать долговязого парня с темными кудрями. Притом его-то они и не поймают: так, загребут среди сотен прочих.
Юноша опустил голову, прижался лбом к шершавой известке. Можно скрипеть зубами, до боли в костяшках сжимать кулаки, но толку не будет.
Другие ворота? Джен мог отправиться в другой конец города, но знал, что и там увидит то же самое. Конечно, пару дней он продержится, сумеет воровать еду у уличных торговцев.
«Сумею ли?» – мелькнула шальная мысль.
Юноша невесело усмехнулся и полез обратно.
«Наверное, я мертв, – подумал Джен, поудобнее устраиваясь на жестких досках. – Живой человек не может быть так голоден».