Царь без царства - стр. 62
Стражников Джен увидел еще на подходе к дому. В другое время он бы их не заметил, но теперь вздрагивал, завидев серые туники людей хлыста.
Их было двое, они стояли к нему спиной, в дверях лавки старого Ада́да, а потому не могли видеть парня. Юноша вознес хвалу богам за то, что старик глух и не вылезает из-за прилавка, страже пришлось заглянуть в душную и полутемную клетушку. Не дожидаясь, пока они обернутся, Джен замешкался, точно забыл о чем-то, а потом нахмурился и быстрым шагом пошел обратно.
Он перевел дыхание, лишь когда завернул за угол.
Быстро же они! Джен никогда не думал, что безымянного парня из бедноты так просто отыскать. Впрочем… не каждый день простолюдин поднимает руку на богатея.
Только сейчас он по-настоящему понял ужас своего положения. Он, сын простого лекаря, который отродясь не держал в руках ничего тяжелее мясного ножа… недостаточно богатый для пьяных приключений, и недостаточно бедный, чтобы воровать на базарах, – он стал преступником. Хуже даже. Гораздо хуже. Он ранил достойного.
Звуки и краски города вдруг стали резче и пронзительней. Голос коробейника резал слух, солнце, отражаясь от побеленных стен, слепило глаза. Едва не угодив под копыта лошади, юноша добрел до ближайшего дома и привалился спиной к стене.
Вчера все было как в тумане. Холеное лицо, полные, искривленные в усмешке губы. Что он говорил? Джен не помнил. По правде сказать, будь у него еще одна возможность, прямо сейчас, юноша бы довершил начатое. Только вот дрожь в коленях не унималась. И сердце колотилось часто, точно норовя пробить грудную клетку.
Джен никогда не считал себя смельчаком. А если бы и считал… записной храбрец из тех, что хвалятся подвигами за чашей кислого вина, и тот бы лишний раз подумал, натрави на него всю городскую стражу. Что бы этот храбрец делал на его месте? Скрылся в трущобах? В притонах, где тошно от запаха черного дурмана?
«Записной храбрец слишком умен, чтобы бросаться с ножом на вельможу», – напомнил себе Джен.
Мысли понемногу приходили в порядок. Отлепившись от стены, он побрел вдоль улицы и свернул в просвет меж глиняными заборами. Не обращая внимания на мусор и хрустящие под сандалиями черепки, юноша двинулся в сторону реки.
Джен знал этот лабиринт с мальчишеских лет, когда вместе с ребятней играл в пыли джамайских улиц. Помнится, тогда заборы казались стенами столицы, а каждый из них воображал себя Азасом. Боги-боги, как же давно это было! Оставалось молиться, чтобы за минувшие годы никто не расширил свой дом, чтобы сточные канавы пролегали по-прежнему, а заборы стояли там же, где и десять лет назад.