Цаца заморская (сборник) - стр. 20
– Если я не ошибаюсь, это вы поете: «Эй, мамбо, с нею ходят на свиданье и танцуют на гулянье»? В этом предложении отсутствует подлежащее. Кто и с кем ходит на свидание? Непонятно.
– Ну и что?! – отвечает Толик. У него получается не «ну», а «ны».
– Какое убожество мысли! – говорит тетушка, делая упор на «убожество». У нее получается «уббожество».
Послышались шаги Толика. И Маркин зловещий шепот в стенку:
– Ну ты, сикильдявка, я тебе шею сверну.
Оказывается, Марка не спала – она притворялась, выжидала, пока все уйдут.
– Вы мне надоели, все, все, все! Лучше б не забирали меня из детдома! Зачем вы меня забрали? Жила бы я сиротой, все бы меня жалели. А теперь никто меня не жалеет, никто, никто, никто! И ваши букашки дурацкие! Правильно Толик обдает вас пылью, так вам и надо. И твоя бабка зануда! И ты там, за стенкой, пиявка! Ой, не могу! – вопит Марка. – Пристали к людям со своими клопами – постельный, лесной. – Марка ругает всех подряд. Но больше всего достается тетушке. – Я вам не игрушка! Завели меня, как собачку, для собственного удовольствия!
– Испорченный ребенок, – вздыхает бабушка, – испорченный ребенок. Нельзя тебе с ней дружить.
– Не буду, теперь никогда не буду с ней дружить, – клянусь я бабушке.
Она для меня не существует, не существует, и все! Но как я ни убеждаю себя в том, что Марка не существует, она продолжает существовать. Колотит руками и ногами о фанерную перегородку, и от этого у бабушки лопаются в ушах перепонки.
– Слушай, Ленка, слушай, – говорит бабушка, – наконец ты поймешь, чего стоит твоя подруга Марка. Чужой ребенок, вот и все.
– Чего вы к нему пристали? – кричит Марка на тетушку. – Если б не Толик, меня бы раки сгрызли! Пять пузыреногих за одну голубокрылую! Ах, если бы вы были настоящей матерью… а не тетушкой…
– Марка не чужой ребенок, – говорю я бабушке, – просто она влюбилась и страдает.
– Что ты мелешь?!
Марка бушует, а тетушки не слышно. Наверное, она окаменела от горя.
– Полина Яковлевна, – появляется тетушка в нашем окне. – Я рано утром уезжаю на ученый совет. Так что придется вам за молоком сходить.
Мелкие седые кудряшки выбиваются из-под сиреневой шляпы, в сумерках лицо тетушки тоже кажется сиреневым.
– Ладно, – говорит бабушка, – вы уж так не расстраивайтесь.
– Постараюсь. Но, боюсь, все это выше моих сил.
– Бедная женщина! – вздыхает бабушка, когда тетушка уходит. – Сколько лет она во всем себе отказывает, сколько лет она носит этот рваный портфель!
Что будет? Вдруг тетушка вернет Марку в детдом? Пусть только они помирятся! Я готова приносить ей по полному коробку жуков и не подписывать их именем нашедшего. То есть моим. Я буду собирать их ради тетушкиной науки, а не ради славы.