Бывший. Сжигая дотла - стр. 57
– Это не так просто, – мнется Жанна. – Мне самой не нравится то, что я хочу сказать, прям выворачивает, но, думаю, ты должна знать…
– Алло, алло? – прерываю я ее монолог. – Плохо слышно, я в метро спустилась… Перезвоню тебе вечером...
И сбрасываю.
Хочется завыть. Словно внутри меня маленький зверек бьется в капкане.
Остается только перегрызть себе лапу, чтобы освободиться.
Непреодолимое желание постучатся головой о стену, чтобы боль физическая притупила душевную, чтобы звон в черепной коробке заглушил голос Жанки: «Думаю, ты должна знать…»
Бросаю на себя взгляд в зеркало – мокрые передние пряди липнут к белому, как мел, лицу, расцвеченному лихорадочными пятнами на скулах, глубокие тени под потухшими глазами и сухие губы.
От бестолкового разглядывания себя в зеркало меня отрывает появление в туалете нескольких щебечущих девчонок.
– Видела, да? Горяч! Блин, и какой-то невзрачной мышеле достался!
– Ага, все девки в кафетерии на него смотрели, а он от этой моли глаз не отводил…
Вылетаю из туалета.
Невыносимо.
Это точно про Горелова. Точно.
Все пропитано им.
Куда ни плюнь, кругом он. Везде про него. Спрячешься, а Демон тут как тут, продолжает уничтожать.
Я больна. Горелов – раковая опухоль. Стадия ремиссия ведь возможна? Если не полное излечение, то хотя бы… Хотя бы что?
Мне просто нужна передышка.
Я не представляю, как добралась до дома. Не могу даже вспомнить, заплатила ли я за проезд в автобусе. Помню, что сажусь на маршрут, идущий кружным путем, плюхаюсь на заднее сиденье и, привалившись к пыльному оконному стеклу, сосредотачиваюсь на том, чтобы ни о чем не думать.
Выходит хреново. И в этих болезненных попытках я действую на автомате.
Обнаруживаю себя уже возле подъезда на лавочке.
В чувство меня приводит поднявшийся ветер, швырнувший мне в лицо пыль с козырька над дверью.
Сколько сейчас? Достаю негнущимися пальцами мобильник.
Оказывается, я замерзла.
Три часа дня.
Понимаю, что и ноги задубели, коленки и те синие, но шевелиться все равно не хочется. Да и сил нет.
Телефон в руке булькает. Входящий от Тамары Львовны, хозяйки квартиры.
– Алло, – отвечаю.
– Ингуш, это ты там уже два с половиной часа на лавочке торчишь? Что случилось? Ключи потеряла?
Она живет в доме напротив, наверное, углядела меня с балкона. У нее там рассада какая-то, да и вообще пожилая женщина развлекается наблюдением. У нее даже бинокль есть, который она мне однажды гордо продемонстрировала. «Так что, зайка, плотные шторы в наше суровое время – это необходимость. Мало ли, у кого еще есть хороший Никон».
– Нет, не потеряла. Просто захотелось проветриться, – хочу избавиться от заботы Тамары Львовны, и не хочу, чтобы она лишний раз волновалась, тоже.