Бывший моей сестры - стр. 9

Но почему мне так отчаянно хотелось, чтобы он ещё раз коснулся меня взглядом? Я была готова закричать: «Ну посмотри на меня! Ещё раз, так же, с интересом, взгляни». Но он словно слышал моё желание внимания, и специально не отрывал глаз дороги.

Я ёрзала по сидению и поправляла юбку. В салоне приятно пахло табаком и горьким кофе. Мужчина шептал слова песни. Нет, даже не шептал, а просто слегка шевелил губами:

И веют древними поверьями

Её упругие шелка,

И шляпа с траурными перьями,

И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,

Смотрю за темную вуаль,

И вижу берег очарованный

И очарованную даль.

Я помнила, что это строчки из стихотворения «Незнакомка» Блока. Но никогда не слышала в формате песни. И ещё непривычнее было видеть человека, который знает наизусть слова. Но он ведь писатель. Ему можно.

Машина подъехала к воротам дома. Мужчина заглушил двигатель и выжидательно забарабанил длинными пальцами по рулю. Я коснулась ручки двери, но задумавшись остановилась.

— Что, даже в кино не позовёшь?

— А зачем? Все, что хотел — я узнал. Ты для меня как открытая книга, никакой загадки.

— А имя?

— Всего лишь формальность…

— Наглый самоуверенный хам, — мягко рассмеявшись, констатировала я. Забрала кофр с техникой и все же вышла из автомобиля.

— Наивная, глупая… ребёнок!

— Ага! — я наклонилась к дверному проему и возликовала. — Подвели тебя твои словеса, писака?

— Я бы сказал, уберегли от конфуза, с губ так и рвалось: «дура».

Я высунула длинный язык и закрыла машину. Обошла, отрыла багажник. Наклонилась за чемоданом, но мои ладони отвели сильные руки. Аромат табака щекотнул нос. Я обернулась и увидела писателя, что благородно решил помочь мне с вещами.

— Не стоило, — почему-то смутилась я, касаясь пальцами того места, где секунду назад были руки мужчины.

Он пожал плечами, но чемодан всё же вытащил. Поставил на дорожку, что вела к дому, и выдвинул ручку. Как и было, под мой рост.

Я проследила, как он, не прощаясь, садится в автомобиль. Заметила тень улыбки, что коснулась губ, и тоже улыбнулась. Внутри что-то сократилось, как-будто предвкушение, или азарт.

Чемодан и я шли к дому, а писатель все ещё не уехал. Возле калитки я оглянулась, поцеловала ладонь и взмахнула ей в сторону авто. Надеюсь, выглядело не слишком пошло. А если и так, то плевать с высокой колокольни, что на пригорке стояла.

Клавдия, завидев, как я корячусь в дверном проёме, сначала ахнула, вздрогнула, а потом так мило, по-свойски, обложила матюгами. Я чуть не прослезилась. Машины на электричестве, видеозвонки через телефон, работа по интернету. Весь мир меняется, и в нём, таком непостоянном, так приятно видеть нечто незыблемое. Например, дурной характер родственницы.