Бывший моей сестры - стр. 11

Взмахнула руками и перчатка, что была зажата между пальцами, хряпнула мужчину по голове. Он, конечно, промолчал, но состряпал такую недовольную физиономию, что всё молоко в доме скисло.

— Так сегодня вторник… — уточнил собеседник, сплёвывая земляную пыль, что пропитала хозяйственную варежку.

— Говорю ж, непредсказуемая! А значит, чокнутой могу быть в любой день недели.

Оба замолчали. Я исподволь рассматривала собеседника, подмечая, как ему идёт льняная рубашка с распахнутым воротом и закатанными до локтей рукавами. Едва заметные нити седины в волосах блестели на солнце. А тёплые глаза…

Мне пришлось насильно отвести взгляд от янтарного оттенка глаз писателя. Почти с болью, потому что молчать и разглядывать, это неприлично. Тётушка была бы в шоке. А нам обоим было нормально. Я ощущала, как он скользит по мне заинтересованностью. Не такой, как мужчина смотрит на женщину. А более профессиональной. Он музу во мне разглядел, что ли?

Мы бы, может, и дальше стояли как два влюблённых по разные стороны забора, но на дорожку выперся петух Петрович, что по дурноте нрава мог сравниться с котом Барсиком. Пернатая тварь уже дважды цапнула меня за пятку, и только моё безграничное терпение даровало ему спокойную жизнь, потому что будь я импульсивнее, давно бы сварила хорошую куриную лапшу.

Завидев местного агрессора, я короткими шажками перебралась к калитке и вцепилась в неё, чтобы в случае чего, сигануть за границу участка. Но Петрович был сегодня не в духе, поэтому процокал мимо меня в малину.

— Мы неудачно начали, не находишь?

— Уже потеряла…

Я прикусила язык. Но писатель не стал заострять на этом внимание, лишь понятливо усмехнулся и облокотился на калитку. Рубашка натянулась и проступили мышцы под тканью. Я залюбовалась. А потом осознала, что стоим мы невозможно близко. Не будь он выше меня — наши носы соприкасались бы. Я почти ловила его размеренное дыхание. А аромат горького кофе окутывал, лишаях способности мыслить здраво.

Чёрная «бэха» подняла столб пыли возле дома. Красуясь параллельной парковкой, спустя минуту из авто вышел Матвей. Я прикрыла глаза рукой. Он был до омерзения довольным жизнью. Дошёл до забора и упёрся взглядом в писаку. Сцена как из бульварного романа. Мне было неловко перед писателем, а вот на отцовского протеже я злилась, поэтому не придумала ничего лучше, чем огрызнуться.

— Матвей — мужик, который хочет меня в жёны, — представила темноволосого мужчину. — Василёк — мужик, который меня даже в собеседницы не желает. Развлекайтесь, мальчики.

И, закрыв калитку на замок, удалилась вглубь сада. Ещё и Петровича выкинула на тропинку, побудет вместо цепного пса.