Бывший моей сестры - стр. 41
Смотреть на Васю через объектив камеры было приятно. Мне казалось, что это именно она делает людей такими привлекательными. Я скинула ремень с шеи и закусила губу. Уже своими глазами посмотрела на мужчину. Слишком низко сидят джинсы. Так, что я вижу тонкую полоску волос, удаляющуюся под пряжку ремня. А выше — косые мышцы живота, рельеф груди, плечи, жилистые запястья, с нитями браслетов и массивными часами.
Почему именно эта съёмка? В пустой студии. С ним.
Он затягивается сигаретой, с привкусом кофе, и выдыхает в потолок, запрокинув голову назад. Я вижу чёткий подбородок, кадык, нити вен к ключицам.
— Нравлюсь?
Насмешка в глазах цвета янтаря, что темнеют при взгляде на меня и в них разливается огнём жгучий коньяк. А у меня сводит всё внутри, закручивается спиралью пламени. В груди становится тесно, и нижнее бельё, что ещё недавно было приятно-нежным, теперь ужасающе тугое, шершавое. И хочется стянуть с себя всё, чтобы кожа к коже. Потому что нравится. И сейчас это говорю полностью трезвым разумом.
Я непроизвольно сжимаю ноги, чтобы тремор не выдал моих чувств. Джинсы были бы уместнее, но летний сарафан так хорош в жаркую погоду. И я почти проклинаю её.
— Продолжим…
Мой голос надсаженный. Словно я уже сделала всё с этим мужчиной, что было в моей голове. И он улавливает это. Шагает навстречу, а я отгораживаюсь объективом камеры. Ловлю в ней хищные плавные движения. Детали…
Не играет. Он такой и есть на самом деле. Острый, резкий, как заточенная сталь.
Я отступаю в сторону стола и беру объектив с другой диафрагмой. Руки подрагивают и мне не сразу удаётся свинтить «полтинник». Я физически ощущаю приближение мужчины. Его аромат соли и кофе, а ещё табака. Терпкого, душистого. От запаха кружится голова. И его ладонь, что касается моей талии. Под платьем начинает всё гореть. Он слегка сжимает пальцы, чтобы я прочувствовала это напряжение, поделённое на двоих.
Дыхание на моей шее обжигает, словно сдирает кожу. Мужская рука дотрагивается до живота и резко надавливает, так, что я ударяюсь лопатками в сильную грудь. Запахи становятся невыносимыми. Я на своих губах ощущаю эту соль и кофе. Кофе и соль. Судорожно облизываю их, чтобы удостовериться: это всё наваждение. Игра взбудораженного сознания, не больше.
Пальцы выписывают узоры на платье, и каждый раз я судорожно выдыхаю, чтобы остудить огненные лёгкие внутри. Или наоборот, разжечь. Вторая рука касается моего бедра. Стискивает подол, задирая его. И невыносимо больно чувствовать ткань, что царапает кожу. Хочется психануть и сбросить всё. До последней детали. Чтобы только ветер из открытого окна и его кожа прикасались. Но я сжимаю зубы и молчу. Ослабевшие руки выпускают технику, и я упираюсь ладонями в стол. А моя задница неприлично прижимается к мужскому паху, чтобы через колючую джинсу ощутить стояк.