Бывшие. Я всё ещё люблю - стр. 31

— Один. — Демид встаёт и расстёгивает пуговицы на манжетах рубашки.

— Что ты делаешь? — Полагаю, он не думает, что я с ходу ему дам, как раньше.

— Хочу искупаться в бассейне. Надеюсь, созерцание моего обнажённого тела не оскорбит твоё целомудрие?

— Ты что, голый купаешься?

— С ума сошла? Там Катя уже вовсю плещется!

Демид набрасывает рубашку на плечики металлической вешалки, стягивает брюки и, аккуратно сложив, вешает их туда же. Достаёт из тумбы шорты и скрывается за дверью, за которой стоит развратное джакузи.

Кто-то робко стучится в комнату.

— Войдите! — В больнице меня бесило, что считалось нормальным врываться в палату с ноги.

Нина вносит поднос. От ароматов компота и выпечки в животе неприлично урчит. За ней Трофимыч вкатывает два моих чемодана.

— Сможете сами покушать? — улыбается Нина.

— Вполне.

— Позвольте я вам вторую подушку под спину подложу, — взглянув на мои потуги, подскакивает к кровати Трофимыч.

— Буду благодарна.

Когда Демид выходит из душа, я сыта и благодушна.

— Представляешь, Нина испекла пирожки с пшеном и ванилином. Сто лет такой вкуснятины не ела.

Демид забирает у меня опустевший поднос и ставит его на тумбу:

— Я ей рассказал, что ты обожаешь такие. К обеду в больницу не успела испечь.

К щекам приливает кровь:

— Упс, а я ведь даже не поблагодарила её за передачку. Неловко.

— Думаю, если ты сделаешь это, Нине будет приятно. — Демид на четвереньках залезает в кровать. — Хочешь посмотреть, как мы с Катюхой купаемся?

— Спрашиваешь! — Сердце начинает оттаивать. Собственно, что я с Демидом пикируюсь? Он принял Катю, спас меня, привёз к себе.

— Тогда цепляйся за шею.

Добираемся до края кровати. Смотрю на больничную ночнушку.

— Можешь достать из чемодана что-нибудь поизящнее?

— О, это долго, — закатывает глаза Демид. — Сейчас халат принесу.

Он ненадолго скрывается в ванной и возвращается с двумя халатами:

— Синий, белый, какой тебе? Белый поменьше.

— Как-то не очень хочется надевать чужие вещи.

Скольжу взглядом по ладной фигуре Демида. Шорты скрывают от меня часть тела, но, полагаю, там тоже всё идеально. За годы, что мы не виделись, кожа немного загрубела и ушла юношеская грация. Но я тоже не могу похвастаться девичьей свежестью. Цветочек потрепался в пути. Его, похоже, не очень волнуют подобные мысли. Впрочем, он, скорее всего, детально досмотрел меня во время операции и сделал нужные выводы.

— Здрасьте! Не с покойника же предлагаю, — улыбается Демид.

— А что, у тебя и такие вещи имеются? — Чёртова ревность опять начинает раздувать огонь в печёнках. — И вообще, чьи это халаты?