Бывшие в Академии Тёмной Магии - стр. 17

Кьяртан погрузился в свои мысли настолько, что не заметил, как в приоткрывшейся двери промелькнула тень, женская фигура скользнула внутрь ванной комнаты, наполненной густым паром.

Мужчина каменеет, когда по его плечу скользит узкая ладонь с аккуратными острыми ногтями.

— Какого демона, Роффин? — поворачивает он голову.

— Мне сказали, что ты пострадал, я испугалась, — мелодичный голос вливается медом.

Роффин умела играть голосом, ему в какой-то степени это нравилось, но сейчас вызывает прилив раздражения. Он не звал её. Кьяртан обхватывает края ванны и резко поднимается, заставляя девушку отпрянуть и смущённо отвести взгляд.

10. 10. Почему ты так говоришь?

Кьяртан ступил на кафельный пол, взял полотенце.

— Тебе лучше покинуть это место, — произносит он стальным голосом.

Роффин поднимается и проходит чуть вперёд, двигаясь плавно, как кошка, синее платье к черным волосам подходило безупречно, подчёркивая бледно-розовую холодного оттенка кожу. Как она вообще прошла сюда? Кто её впустил? Или Логан не заметил? Наверняка Роффин воспользовалась щитом-невидимкой, видно, что она готовилась.

Натянув чистые хлопковые штаны и взяв рубашку, мужчина покидает ванную и направляется в свой кабинет. Не хватало ещё приглашать ее в свою спальню. Роффин следовала по пятам, наблюдая за мужчиной. Кьяртан надевает рубашку, одергивает ворот.

— Не сердись. Я правда переживала. Мы давно не виделись. И я не знаю, что и думать, Кьяртан, нам нужно поговорить.

— Ты нашла не лучшее время для этого. И, как видишь, со мной все в порядке, возвращайся домой, — справившись с рубашкой, Кьяртан бросает сверток плана на стол, где тот и лежал, и берет графин с рубиновым вином, наливает немного в бокал.

Тихие шаги, шуршание дорогого платья заставили его насторожиться. Роффин приблизилась. Кьяртан поворачивается к ней, девушка поднимает руки и начинает застёгивать пуговицы на рубашке. Кьяртан наблюдает за ней. Черные ресницы бросали тени на щеки, ее лицо было формы сердца, довольно привлекательная и утонченная, но слишком мрачная. Черные волосы не имели такого теплого огненного оттенка, как у Джолин, а губы не такие сочные, скорее, напоминали фарфор. И наверняка холодные, какими и были ее пальцы.

— Перестань, — убирает он ее руки, когда она добралась до середины, делает глоток и отворачивается.

— Почему ты такой напряжённый?

— Потому что был сложный день, Светлый орден устроил мятеж, и много было сил отдано, чтобы держать оборону.

— Хорошо, что ты не пострадал.

— Мне повезло, — оборачивается он и смолкает, вспоминая Джолин, — а некоторым нет.