Бывшие. Это (не) твой сын - стр. 26
На этот раз я даже не думаю спорить. И не жду, когда мне приведут нашего нового родственника. Иду за ним сама, игнорируя непонимающий взгляд ветеринара. А когда возвращаюсь в коридор, того уже нет. Как и Игната. Только Максимка. При виде меня он подрывается с места.
— Игнат с доктором ушли в другой кабинет. А я вас с Лаки жду, — сообщает довольно и тут же переключается на собаку. — Ты ведь не против быть Лаки? — спрашивает у него и смеется, когда получает в ответ облизывание лица.
— Ну, все, дома наобнимаетесь, после того, как отмоем нашего красавчика, — одергиваю обоих, а Лаки вовсе к себе подтаскиваю за выданный поводок.
Тот на удивление послушно замирает.
— Умница, — хвалю его, потрепав между ушей, и направляюсь к выходу.
Максим тоже хватается за поводок и идет рядом. Так мы и достигаем нужного нам автомобиля. Жаль, я даже подумать о побеге не успеваю, как следом появляется Игнат. Ожидаю, что он до сих пор зол, как тысяча чертей, но все намного хуже. На его лице застывает ничего не выражающая маска, хотя в глазах — чистая ярость. Я снова внутренне напрягаюсь. И не зря.
— Макс, ты пока в машине посиди, я твоей мамочке пару слов скажу, ладно? — спрашивает, но в дозволении не нуждается, ловко захлопывая дверцу за ребенком и псом.
Я остаюсь на улице. Прижатая к этой же самой дверце. Как в капкане. Одна рука Орлова плавно опускается на капот. Другая — забирается мне в волосы, скользит по шее, к затылку, крепко обхватывает и вынуждает запрокинуть голову выше. И в этот раз проявившиеся на коже мурашки не имеют ничего общего с удовольствием. Страх. Дикий. Безотчетный. Пронзающий каждую клеточку моего тела. Как и его дальнейшее предупреждение.
— Будешь со мной и дальше в игры играть, я тоже начну. И поверь, дочь прокурора, тебе это совсем не понравится, — произносит сухо, почти безразлично, хотя во взоре лютая буря бушует. — Хоть сто раз своего папочку умоляй о помощи, со мной это не прокатит, уяснила?
Хочется спросить, что же такого я сделала, но молчу. Просто согласно киваю. В конце концов, что такое гордость, когда до нашего с ним расставания остается совсем немного? А там позвоню отцу и… что будет дальше стирается из разума вторым предупреждением.
— Сейчас я вас домой отвезу. Утром на работу придешь. Задумаешь свалить, или еще какой-нибудь номер выкинешь, я тебя вычислю. Хоть из-под земли достану. Даже на краю света. И тогда не буду таким понимающим и вежливым. Это тебе, надеюсь, тоже вполне понятно? Или разжевать подробнее?
Киваю согласно на первую часть сказанного и тут же отрицательно мотаю головой на последний вопрос. Ну а что тут еще скажешь? Объясняет Игнат доходчиво. Даже очень. А я еще не совсем дура, чтобы спорить с разъяренным мужиком. Пусть сперва успокоится. А там — по обстоятельствам. Хотя он и тогда не отпускает. Просто стоит и смотрит мне в лицо, не позволяя самой отвернуться. И чем дольше смотрит, тем больше я снова погружаюсь в знакомый мне транс с картинами прошлого. Нежнейшие касания, поцелуи, успокаивающий шепот — все это и больше. Даже боль первого раза остается чем-то невзрачным. А затем… мой номер на мужской руке, его слова о том, что теперь я только его, обещание перезвонить, тест в моей ладони через несколько недель и фотографии из его дела. Последнее и приводит в чувства. Я вновь возвращаюсь в реальность, где слышится его новый вопрос.