(бывшая) Невеста брата - стр. 32
— Вам понравилось? — спрашивает внезапно. Смущаюсь, словно застал за чем-то непотребным. Опустив майку, Тимур смотрит прямо в глаза. Солнце отражается в непроницаемой тьме его взгляда, наполняя неожиданным теплом. — Сад. Вам понравилось?
Отмерев, снова смотрю на постриженные деревья и искренне отвечаю:
— Да, очень красиво. Есть что-нибудь, чего вы не умеете делать?
— Есть. — Он кладёт садовые ножницы на ступеньку беседки, словно приглашая поговорить. Ступаю на траву, осторожно прохожу по усыпанной ветками дорожке, заметив, что Тимур тоже босой. — Я не умею лечить. Могу сделать перевязку, оказать экстренную помощь, и только. Хотя… — он хмуро улыбается, словно вспомнил несмешную шутку, — умею извлекать пули.
Сложив руки на груди, Тимур пристально смотрит, а за спиной пышные шапки гортензий слабо шевелятся на ветру. Как и пряди волос — на них обращаю внимание в первую очередь. Просто взгляд зацепился за чёрные нити, поглаживающие скулы и щёки.
— Правда? Я уже боялась, что тут вы тоже меня превзойдёте. Я, конечно, не гений, но тут умею больше вашего. Правда, предпочитаю теорию практике.
— Разве я уже в чём-то вас превзошёл? — он склоняет голову набок, и непослушная прядь щекочет щёку.
— В готовке. — Перевожу взгляд на цветы над его головой. — В вышивке — определённо. Теперь сад… Я должна была привести его в порядок. Сама.
— Вы много работаете. — Тимур приподнимает уголок рта, но так и не улыбается. — А для Марка, подозреваю, этот сад вообще мало что значит.
— А для вас? — Он не смотрит на меня — задумчивый взгляд скользит по саду, ни на чём не задерживаясь.
— Для меня, очевидно, значит слишком много.
Рассматриваю тую, которой явно больше ста лет. Наверняка Тимур провёл над обрезкой не один час. И не один день — просто я не замечала.
— Всё, что вы делаете, выходит идеально, — тяну задумчиво.
— Чтобы довести действия до идеала требуется немало усилий. Поверьте, я предпочёл бы быть обычным человеком, лишённым какой-либо гениальности.
— Удивительно, как в вас сочетаются скромность и высокомерие. — Не выдержала: снова смотрю на него. Бровь изгибается, в глазах явственно дрожит смех, хотя губы не дрогнули.
— Сложно не быть высокомерным, если ты уверен в собственных навыках, силах и опыте. Я привык трезво оценивать способности, свои и чужие. Мои превосходят большинство простых людей, даже простых военных. И непростых — тоже. Считаете, я не имею права гордиться этим? Каждая победа — моя заслуга. Каждый шрам — моя боль.
Голос звучит насмешливо, но от последней фразы будто холодный сквозняк касается кожи. Словно почувствовав перемену в настроении, Тимур качает головой: