Бытовая магия от А до Я - стр. 21
Барс невольно фыркнул. Какой талант пропадает. И почему только в театральное не поступил в свое время? Или парнишке просто не повезло, что его не вовремя приметил Нагицкий?
И ведь, главное, сам верит тому, что говорит. Талант, однозначно, талант. Надо бы попробовать использовать его вместо себя на групповых занятиях, глядишь, и толк выйдет.
— Неужели ты думаешь, что Нагицкий все еще не в курсе, где ты и с кем? — скривился Барс.
— Да, я знаю, что вы заступились за меня, вытащили из того дерьма, в которое я сам себя загнал, но… — его глаза заблестели в приглушенном свете спальни. — Я просто не знаю, как мне в глаза смотреть…
Это вызвало очередную вспышку гнева. Нет, этот малец определенно над ним сегодня издевается. Собственная ярость и злость вкупе с чужим страхом образовывали жгучий коктейль, заставляющий быстрее течь кровь по венам и против воли резонирующий с проклятьем.
Он видел перед глазами темные дымные полосы силы, оплетающей его. А ведь он, мать его, держался. Держался целых три дня!
Окончательно теряя контроль над силой, Мирослав подхватил поднос с кофе и с силой швырнул его в стену прямо над головой зарвавшегося мальчишки, решившего, что сумеет его разжалобить.
— Не знаешь, как смотреть? — звенящим от негодования голосом прошипел Барс. Встав наконец с кровати, он за грудки поднял помощника над полом. — Я тебе сейчас скажу, как. Берешь деньги в зубы и ползешь с ними в театр. И выползаешь уже с тем, что необходимо мне. А все твои страдания и угрызения совести меня интересуют мало. Ты понял меня?
— П-п-п-понял, — заикаясь, с трудом выговорил полузадушенный Антон.
Теперь на его лице был не просто страх, ужас. И Мирослав даже мог понять его, он и сам себе, мягко говоря, не нравился, когда был одержим проклятьем.
Он оттолкнул помощника от себя. Антон приземлился на пол и тут же, пятясь, пополз к двери, спеша убраться из спальни.
Барс же, тем временем, расправил плечи и покрутил шеей, разминая ее.
Все-таки как же приятно пусть ненадолго чувствовать себя снова живым, здоровым и способным совершить что угодно.
Теперь, когда боль отступила, престав мучить его, он моментально забыл про Нагицкого, про Антона и про всех остальных. Его взгляд скользнул по кровати, на которой он провел последние три дня, мучимый нестерпимой болью и удушающими снами, в которых сходил с ума от невозможности прикоснуться к желаемому.
Его кольцо. Оно было украдено еще летом, тогда, после провала очередного плана по излечению, когда он ушел в недельный загул, снова принялся использовать собственное проклятие, забыл о предосторожностях… сорвался, одним словом.