Быть Мад - стр. 32
Я впилась глазами в буквы наверху белой страницы. Карандаш въелся в бумагу глубже, чем мои воспоминания. Я буравила глазами несколько букв, словно пытаясь докричаться до себя по ту сторону времени, но ничего не слышала в ответ. Что же случилось со мной? И где была я, когда…?
Я захлопнула книгу, убрала ее на место и вышла, прикрыв за собой дверь.
Соседняя комната выглядела меньше гостиных, но показалась мне огромной. Маленький диван и такая же маленькая кровать с высокими бортами, стул и шкаф стояли у небольшого окна. Обои, накидка кровати, абсолютно вся мебель были бледно-голубого цвета. Детская – моя комната. Мне стало не по себе. На фоне обжитых и живых гостиных эта комната выглядела печальной тюрьмой, аскетичной комнатой для умалишенного.
Почему родители, которые явно не жалели энергии для внешнего лоска, потратили на мою комнату минут десять своего времени? Почему кровать ребенка находилась так далеко от входа, что меня наверняка нельзя было рассмотреть, приоткрыв дверь. Быть может, никому и не хотелось смотреть?
Долгий ряд пустых стен “зеленой милей” тянулся к окну. Ничего удивительного в том, что я не помнила ничего: скорее всего память милосердно блокировала воспоминания. Мысли об этом угнетали, и я быстро вышла.
Столовая и кухня были похожи между собой сдержанностью и светом, заливающим их. В каждой в центре стоял длинный – обеденный и разделочный соответственно – стол. В столовой вдоль длинных его сторон стояли по четыре высоких белых стула, и по одному – во главах. Белая с чуть заметным рисунком скатерть лежала на столе. Сколько сил должно уходить, чтобы содержать дом в порядке?!
Исследуя дом, я нашла мастерскую художника и влюбилась с первого взгляда. После затемненных комнат, эта сияла ослепительным светом. Здесь стояло несколько мольбертов, а на полках были самые разные, хотя и старые краски, кисточки, бумага. Готовясь к моему приезду, комнату хорошенько убрали, даже ни одной готовой картины не оставили. Интересно, подумала я, кто из моей семьи рисовал. Если бы все сложилось иначе, с кем из них у меня сложились бы тесные отношения на этой почве?
По соседству оказалась довольно странная комната. С одной стороны, ее тоже захотелось назвать мастерской: просторный зал с двумя длинными столами на металлических ногах. Стойки мольбертов, много карандашей и линеек. И больше ничего. Возможно, хозяева хотели что-то сделать из нее, но потом отказались от этой идеи.
Рядом находилась комната без окон. По содержимому с легкостью угадывалась фотомастерская. Мое детство сопровождала всего одна фотография родителей: на ней они стояли, обнявшись и глядя друг другу в глаза. Где-то в доме Зоуи были и другие фото, но меня никогда не тянуло их рассматривать, будучи взрослой. А кто-то из родителей, а может, и они оба, действительно увлекались фотографией.