Буровая - стр. 45

Я тоже глотнула вина, оказавшегося на удивление неплохим, и осторожно заметила:

– Но получается, что доказательства всё-таки нашлись? Причём достаточные для реального срока.

Машка через силу кивнула.

– Свидетель нашёлся. Тоже сосед. Говорит, видел их в подъезде. В самом низу, у дверей, где темно. И Ванька якобы рубашку в штаны заправлял, а девочка заплаканная была. Вот это и стало главным основанием.

– А свидетель этот сам, как человек, – нормальный? Может, ему спьяну лишнее привиделось? И почему он сразу не пошёл к родителям девочки и не рассказал про то, что увидел?

– Вроде сначала значения не придал, а потом, когда уже следствие началось, вспомнил. А, может, просто связываться не хотел.

– Ванька-то сам вину не признал? – Полинка в отличие от нас, налегающих теперь в основном на вино, не переставала жевать, – Что говорит?

– Да то и говорит, – устало отозвалась Машка, – Что не делал этого. Но кто ж его слушать будет? Удивительно, что на него ещё и пропавших девочек не повесили. Я этого боялась. Только алиби, наверно, и спасло – он на работе был все те дни, когда дети пропадали.

Мы замолчали, понимая, что вот и подошли к главной теме. Что пора переходить к тому, зачем, собственно, и встретились. К тому, что должны сделать завтра. И, охваченные одними и теми же эмоциями, – страхом, стыдом, давней печалью – не смотрели друг на друга. Полинка принялась разливать по бокалам остатки вина, Машка вдруг обнаружила у себя на тарелке остывающую картошку, а я вспомнила, что с момента высадки из автобуса не проверяла свой телефон на предмет внезапно пришедших важных уведомлений.