Бунтарка и Хозяин Стужи - стр. 18
Углубление оказалось не чем иным, как крышечкой, которая слегка приоткрылась. Я осторожно потянула ее на себя и увидела внутри сверкающий… Это что, ошейник?!
От удивления во мне даже мысли закончились. Я вытащила странную штуковину, сверкающую и переливающуюся в морозном солнечном свете. Тончайшая золотая пластинка была инкрустирована слезами гротхэна. Так назывались драгоценные камни, которые находили в самых дальних снегах и которые стоили целое состояние!
Я знала об этом, потому что Стелла выпросила у отца колечко с крошкой такого камня. Даже оно стоило целое состояние, но как тогда мачеха сияла, как им хвалилась перед всеми! Здесь же были камни размером не то что с лесной орех, с половину моего мизинца! Крупные, они сверкали так, что было больно глазам. И не только глазам… Сжимая в ладони это странное украшение (если можно так назвать ошейник), я почувствовала странное жжение, а еще внезапно накатившую легкую слабость.
— А-а-а-а-а! Ливия-а-а-а! — раздался совсем рядом рев Стеллы.
Что ни говори, а страсть к ориям у них семейная. Не успев толком оправиться от первого потрясения, я выглянула в коридор и увидела наступающую мачеху:
— Ты! — пыхтела она. — Ты… ты!!!
Из-за ее плеча выглядывала зареванная Арлетта, которая трясла рукой и указывала на меня.
— За что, матушка? — всхлипывала она. — Я ведь ничего ей не сделала! А она мне снова надерзила и обожгла!
Что?! Да я ее сегодня видеть не видела! Прежде чем эта мысль успела оформиться, Стелла шагнула ко мне, уперев руки в бока. Я же свои быстренько отвела за спину: нечего тут драгоценными ошейниками сверкать.
— Ты что это о себе возомнила?! — раздувая ноздри, заявила она, возвышаясь надо мной на добрую голову. Или, в случае Стеллы, на злую, но это детали. — Думаешь, если я к тебе мягко и бережно отношусь, позволю над Арлеттой измываться?
Мягко? Бережно? Это она сейчас обо мне?
— Арлетту я сегодня не видела, — спокойно выдерживая натиск нависающей надо мной мачехи, так же спокойно ответила я. — Именно по этой причине обжечь ее у меня бы не получилось. Даже при всем желании.
Вот не зря мне Дорота говорит, что язык мой — враг мой. Стелла потемнела лицом, а потом вытащила вперед зареванную Арлетту: надо признаться, весьма искренне зареванную, и сунула мне под нос ее руку. Всю в волдырях. От неожиданности я даже отпрянула и только после сообразила — это же после вчерашнего! После вчерашнего сестра решила мне отомстить, и, чтобы это сделать, сама сунула руку в огонь. Ненормальная!
Точно ненормальная.
Но насчет мести я угадала: стоило мачехе ее отпустить, как она, глядя на меня, заухмылялась.