Бунтарь. За вольную волю! - стр. 23

– Пороха по мерке – заряжай!

И эту команду исполнили.

– Пыжи в стволы!

Работали усердно. За пыжами ядра зарядили и снова пыжи из тряпья поверх. Пока до стрельцов московских далеко, надо стрелять ядрами, они далеко летят. А при метком попадании несколько стрельцов убивают или калечат. Да и психологический эффект велик. Смелость нужна, на пушки в лоб идти, когда твои сотоварищи рядом от ядер падают. Кто без головы, а кто с оторванной рукой. И среди других отрядов мятежников пушкари успели пушки зарядить, огонь открыть. Но только мало артиллерии у Болотникова было. А Скопин, хоть и молод был, опасность наступлению в пушках увидел. На батареи конницу пустил. У Михаила пушки зарядили, и вдруг справа конница, сабли наголо, гикают удало.

Подвижная, быстро перемещающаяся по горизонту цель для пушкарей – самая непростая мишень. Станок каждой пушки деревянным воротилом повернуть надобно. Пока развернули, конница переместилась, снова наводить надо. Михаил решил выжидать. Конница развернулась перед батареей, в полусотне метров. Медлить нельзя, Михаил закричал:

– Пли!

Пушки грянули разом. Заряжены были свинцовым дробом, и эффект был ужасающим. На такой короткой дистанции поразило дробом всех – людей, коней. Некоторые кони ранены, бьются в конвульсиях. Два уцелевших всадника нахлёстывают коней, удаляясь от батареи.

– Заряжай дробом! – командует Михаил.

Споро работали пушкари. Да и как не торопиться, если от этого жизнь зависит не только чужая, но и своя. Ворвись конница на батарею, всех порубили бы. За стрельбой по коннице Михаил упустил ситуацию на поле боя. А она изменилась не в лучшую сторону для войск Болотникова. Скопин-Шуйский сосредоточил самые боеспособные полки в центре, ударом рассёк войско мятежников надвое. Казакам Муромца бы с тыла зайти, ситуацию опасную выправить, а конница изменника Ляпунова не даёт. Звон железа, пальба из пищалей, грохот пушек, крики ратников, вопли раненых, ржание лошадей, какофония звуков оглушающая.

Михаил с пушкарями дал ещё залп, а затем стрелять стало опасно, своих можно задеть. Войска поперемешались, у стрельцов форма одинаковая, не понять, где чьи. По ощущениям, бой шёл уже часа два-три, упорный, никто уступать не хотел. Перед бунтарями конечная цель похода – Москва, купола храмов видны. Кажется – ещё напор и ворвутся мятежники в богатый город. О! Славно пограбить можно! Из всех городов того времени столица самый зажиточный город, а уж золотые купола храмов буквально затмевали разум своим блеском. Для царских войск Москва, с её Кремлём, как оплот, как знамя, символ. Здесь царь, митрополит Гермоген, а главное – семьи стрельцов и дворян, самое дорогое сердцу воина. Если многие города и губернии сдавались Болотникову без боя или даже поддерживали, то Москва стояла. Здесь уже видели Лжедмитрия первого с его поляками, попытками насадить чуждую веру – католицизм. И видеть Лжедмитрия второго столица решительно не желала.