Бульвар Ностальгия - стр. 28

понишь, на лекции рассказывали, – ответил Макарыч.

– Этот– не педрило, это МакКартни, – пояснил Стас.

– А, – протянул участковый и добавил.-. А мне один хрен, кто. Ты лучше налей-

ка, Стасец, еще стаканец.

Макарыч выпил, пожевал соленый помидор и, сытно икнув, сказал:

– Не, пацаны, надо это заканчивать.

– Чего заканчивать? – не поняли битники.

– Шляться сюда, понишь. Во чего!

– Надо бы, Макарыч, да больше как сюда и податься нам, выходит, некуда, -

возразил ему Стас.

– Как некуда, а школа, а Дом культуры. Все для вас понастроили.

– «Лом» это культуры, Макарыч, а не Дом – хором заявили «подвальщики». Там

же только хор «ветеранов», да кружки «умелые руки», а нам аппаратура, гитары

нужны.

– Гитары говоришь, – Макарыч скосился на лес гитарных грифов, стоявших

вдоль подвальной стены.

– Зачем вам гитары? Вон их у вас сколько, что «Першингов» у Чемберленов. Где

вы их только берете? В магазинах-то их днем с огнем не найдешь, понишь?

Разговор невольно стал перетекать в музыкальное русло.

– А это у вас что, «семиструнка»? – старлей косанул на стоявшую поблизости

«доску» производства апрелевской муз. артели.

– Да нет, Макарыч, ты что! – невольно перейдя на «ты», дружно загалдела

подвальная братия. Мы на «семиструнках» давно уже не лабаем.

– Чего, чего? Это что за феня такая, почему не знаю? – спросил Макарыч.

– Лабаем, ну значит– играем по-нашему.

– А! Ну, тогда понятно, а я это, понишь, на «семиструнке» Высоцкого лабать

могу. «Если друг оказался …» и это «На братских могилах…», и еще эту. Как

её? Ну, эту… помните «Сколько раз тебя из пропасти вытаскивал»

– «Скалолазка» что ли? – подхватили «андеграундовские» музыковеды.

– Во-во, «Скалолазка». Ох, знал я одну, язви её в душу… – многозначительно

вздохнул старлей и смачно затянулся «беломориной»…

– Да ты что, Макарыч. Серьезно что ли, умеешь лабать? – изумилась подвальная

ватага. – А ну-ка изобрази!!

– А че, и изображу. Вы че, понишь, думаете, что если я– мент, так мне все

человеческое чуждо? Нет, шалишь, братва, Макарыч и жнец, и на игре дудец!

Ну-ка, дай сюда вашу балалайку.

Через мгновение гитара была перестроена, и Макарыч – живое воплощение

«гуманной власти», запел.

Хотя какой «властью» являлся этот вечно задерганный начальством и

общественностью опер, ненавидимый блатными и проститутками «мусор»,

презираемый битниками и свободными художниками «ментяра».

– Ну как? – закончив песню, скромно спросил нас старлей.

– Да, здорово, Макарыч, – зааплодировали участковому «МакКартневцы» Тебе

бы на шестиструнке выучиться, да «Yesterday» c «LЕT it BE» слабать.

– Так покажите, я смышленый, – и Макарыч охотно уставился на новые,