Булат Окуджава. Вся жизнь – в одной строке - стр. 31
В учительской директор, оказывается, тоже не просто так время терял – свои сердечные дела решал. Один раз ученики так сидели-сидели, ждали его, да и решили потихоньку к учительской подкрасться, послушать, что он там делает. Учительская на втором этаже была, и весь класс, затаив дыхание, на цыпочках по лестнице – и к двери. А за дверью плачущий голос завуча Клавдии Ивановны: «Ты изменил мне, подлец!»
Теперь вышеприведённая цитата обретает несколько новые смысл и краски:
Она смотрит то на меня, то на Шулейкина круглыми коровьими глазами, и полные её губы слегка приоткрыты в томительном ожидании.
И её «коровьи глаза», так обидевшие супругов Кузиных, наверное, были не вообще «коровьи», а лишь в присутствии любимого, директора школы.
Да, Михаил Тихонович был большой охотник до женского полу. При этом жена его, Вера Ивановна, работала тут же, учительницей в начальных классах. Переживала, конечно, но права голоса не имела.
Ещё из нашего разговора с Анной Борисовой:
– Один раз он нас с Варей Сиваговой оставил после уроков. Зачем – непонятно. Фотографии какие-то свои показывал, анекдоты дурацкие про мертвецов рассказывал… Поздний вечер уже, мне домой далеко добираться…
Вот с таким своеобразным человеком пришлось Булату сойтись в противостоянии.
Зато отношения с учениками становились всё лучше. Он многое сумел привить детям, в том числе и свою большую любовь к Маяковскому.
Варвара Изотенкова:
– Булат Шалвович много рассказывал нам о Маяковском, очень интересно и эмоционально. Кажется, Маяковский сложный поэт, но после рассказов Булата Шалвовича я вообще полюбила его, и не только я. Он стал моим любимым поэтом: и на выпускных, и на вступительных экзаменах я всегда писала сочинения только по Маяковскому.
Окуджава строил уроки так, что обязательно оставлял минут семь-десять в конце и что-нибудь рассказывал. Эти рассказы не просто были интересны для ребят – они были чуть ли не единственной информацией, которую те могли получить помимо школьной программы. Телевизора тогда не было, газет и книг деревенские тоже практически не видели.
Меня приводила в отчаяние узость их кругозора. Помню, поинтересовался на первом уроке в восьмом классе: какие книги есть у вас дома? Они молчали и при этом смотрели друг на друга так, будто я спросил их о чём-то необыкновенном. Я настойчиво повторял вопрос, и наконец, одна девочка прошептала соседке: «У тетки Марьи есть книга…»
У детдомовских в этом отношении было получше. Изотенкова вспоминает, что у них висел репродуктор и они каждый день во время завтрака слушали одну ежедневную передачу. И так они к ней привыкли, что до сих пор ей как будто слышатся позывные этой передачи и задорный голос ведущего: «Здравствуйте, ребята! Слушайте “Пионерскую зорьку”!» И это всё, что они слышали по радио. Правда, это чуть позже было – электричество в Шамордино провели сразу после отъезда оттуда Булата Окуджавы.