Букринский плацдарм, или Вычеркнутые из списка живых - стр. 8
Санитар присел на край табуретки рядом с Георгием и тоже скрутил себе самокрутку.
– Не положено в санитарной палатке курить, но давай по-быстрому, не сильно в затяг, а то тоже что-то горло запершило.
Георгий кивнул в сторону Миши Скоробогатова:
– А этот рядовой как выжил?
– Это я его спас, – ответил Пётр между двумя затяжками. – Его оглушило чем-то, и он пошёл ко дну, но до берега ему было рукой подать, он барахтался, держась за какой-то обломок, и был в полуобморочном состоянии. Я, не раздумывая, скинул с себя сапоги и прыгнул в воду, и чуть не околел, но всё же вытащил на берег этого бедолагу. А когда его вытаскивал, он всё в бреду говорил про какой-то пулемёт…
– Это наш, – усмехнулся Георгий. – Нам наш комвзвода две недели назад поручил его, так что мы временно стали пулемётчиками, но он наверно уже на дне реки, этот пулемёт.
– Зато твоего дружка я вытащил.
– Спасибо, дядя. А пожевать ничего не имеется? Что-то в желудке засосало…
– Значит, с тобой будет всё хорошо, коль есть захотел, соколик. Это такая примета у меня. Ты знаешь, особых разносолов у меня не имеется, конечно, но во-от на-а-ка, пожуй это… – и санитар вытащил из кармана своей телогрейки завёрнутую корочку ржаного хлеба с половиной луковицы.
Георгий с жадностью набросился на них. В буржуйке, устроенной по центру палатки, в проходе между двумя рядами лежавших раненных бойцов, потрескивал огонь, но дрова уже стали догорать, и санитар поднялся с табуретки и направился к печке, чтобы ещё подбросить в неё дров. И тут рядовой Скоробогатов очнулся.
– Мишка, ну наконец-то ожил! – обрадовался младший сержант. – А ты всё боялся переправы через Днепр! Перебрались же! И живы! Живы мы оба, Ми-и-ишка!
– Ну, да-а… – слабо заулыбался Скоробогатов. – Вроде живы. Значит, опять пронесло. Как будто мы заговоренные. Только воды вот нахлебался, Гоша.
– И я! Наверное, половину Днепра выхлебал.
Санитар Пётр вернулся и обрадовался, что ещё один боец пришёл в сознание. В палатке появились Юрик, то есть комвзвода, и врач, долговязый скуластый мужчина средних лет. Увидев разговаривавших Скоробогатова и Неустроева, Юрик воскликнул:
– О-о, ожили, бойцы! Нечего здесь, в санитарной палатке разлеживаться! Не раненые же? – обратился комвзвода к врачу.
– У них небольшое переохлаждение, товарищ лейтенант, но хорошо, что они недолго находились в воде, и их накрыло у самого берега.
– Могут ходить?
– Простуды нет, к моему удивлению. И ранений у обоих не наблюдается. Даже осколками не задело.
– Значит, могут возвращаться в строй. У меня полвзвода при переправе ушло на дно и сейчас всего нас семеро. Убит командир роты, и теперь я за него. А всего в роте двадцать три бойца осталось. Не считая этих. Я их забираю.