Будь моей парой - стр. 24

Эта же ярость наполнила девушку легкостью и силой. Словно под кожей запрыгали сотни огненно-горячих искорок, делая тело пластичным, неестественно гибким и сильным. Дженни вспрыгнула на койку, легко уходя от удара, и пнула толстуху ногой в грудь.

Треск ломающихся костей. Полный нестерпимой муки вой. Огненный ореол, отчего-то вспыхнувший на мгновение вокруг тела и внезапный ужас в глазах двух оставшихся женщин.

От удара толстуха отлетела в другой конец камеры, ударилась о стену и сползла по ней, словно куль с тряпьем. Две другие противницы отшатнулись, с ужасом глядя на Дженни.

А потом одна завизжала на противной, нестерпимо высокой ноте, а вторая бросилась к двери и заколотила в нее.

“Никто не откроет, – отстраненно подумала Дженни, все еще не осознавая до конца случившееся. – Охрана знает, что меня здесь должны “учить””.

Но она ошиблась. Дверь распахнулась почти сразу. На пороге, поигрывая дубинкой, стояла мосластая охранница.

– Чего орем? – недовольно спросила она, перебивая визг пегой шакалихи.

Та резко замолчала, всхлипнула и ткнула в Дженни дрожащей рукой.

– Она… она…

– Она убила Марту, – проскулила ее подруга, указывая на безжизненное тело толстухи.

***

Дальше все запомнилось урывками. Камера наполнилась охранниками. Несмотря на то что Дженни и не думала буйствовать, на нее надели наручники.

Чуть позже появились два здоровенных мужика в белых халатах. Они сгрузили толстуху на носилки и унесли. Из коротких реплик, которыми обменивались медики, Дженни поняла, что женщина все еще жива и чуть не расплакалась от облегчения.

Потом был допрос, на котором офицер Такшери снова и снова спрашивал, что побудило Дженни напасть на сокамерницу.

– Я не нападала, – упрямо повторяла девушка. От недосыпа и недавно пережитого стресса слипались глаза. Хотелось на кровать – хотя бы на узкую тюремную койку. Чтобы свернуться клубочком и задремать. – Это была самооборона.

– Ваши соседки утверждают обратное.

Она пожала плечами, ощущая только усталость и апатию. Даже вопрос что именно произошло в камере, и как у Дженни получилось нанести удар, который по силе и быстроте сделал бы честь любому волку, отступил, затерялся под грузом эмоций. А ее снова допрашивали, совали в лицо какие-то бумаги и требовали поставить подпись.

– Катитесь в Бездну, офицер, – пожелала ему Дженни.

– Ты хоть понимаешь, как плохи твои дела, Рейд? На тебе теперь не только торговля наркотиками, но и покушение на убийство.

Она уже ничего не понимала. Не хотела понимать, просто уперлась, как упиралась всегда, когда на нее пытались давить слишком сильно, и молчала, готовая умереть, но не уступить.