Бруклин - стр. 31
Эйлиш – в ночной рубашке, босая – стояла за ее спиной. И смеялась.
– Мне нужно в туалет, – сказала она. – Надеюсь, вы не против.
Днем пришли уборщики с ведрами, полными раствора дезинфицирующей жидкости, они вымыли полы в коридорах и каютах, унесли испачканные простыни и одеяла и принесли свежие, а с ними и полотенца. Подстерегавшая их Джорджина успела вернуть чемодан в каюту. Когда же соседки, две пожилые американки, которых Эйлиш увидела впервые, пожаловались уборщикам на запертую дверь ванной комнаты, те лишь пожали плечами и продолжали работать. Едва они удалились, Джорджина и Эйлиш снова запихали чемодан в уборную, прежде чем соседки получили возможность запереть ее изнутри. Соседки колотили в двери уборной и каюты, но Эйлиш и Джорджина только посмеивались.
– Они упустили свой шанс, – сказала Джорджина. – Это их кое-чему научит!
Она сходила в столовую, принесла два кувшина с водой.
– Официант там всего один, – сообщила она, – поэтому можно самой брать что захочешь. Это ваш ночной рацион. Ничего не есть и побольше пить, вот в чем весь фокус. Выздороветь не выздоровеете, но полегче вам станет.
– Мне все время кажется, что корабль отталкивают назад, – сказала Эйлиш.
– Здесь внизу всем так кажется, – ответила Джорджина. – Поменьше двигайтесь и говорите, блюйте сколько душа попросит, и будете завтра как новенькая.
– Послушать вас, так вы на этом корабле уже тысячу раз побывали.
– Побывала, – согласилась Джорджина. – Раз в году я отправляюсь повидаться с мамой. Намучаюсь по пути и целую неделю прихожу там в себя. А как приду – уже и назад возвращаться пора. Но мне приятно повидать своих. Моложе никто из нас не становится, а провести неделю вместе – дело хорошее.
Еще одна ночь беспрестанной рвоты измотала Эйлиш; ей казалось, что лайнер теперь бьет по воде, точно молот. Но затем море утихло. Джорджина, которая время от времени прогуливалась по коридору, столкнулась с парочкой из соседней каюты и договорилась с ними о том, что каждая из сторон не будет препятствовать другой в пользовании ванной комнатой, а постарается делить ее в духе мира и согласия, благо шторм закончился. Она вернула чемодан в каюту и предупредила Эйлиш, которая призналась ей, что оголодала: ничего не есть, как бы ни хотелось, а пить побольше воды и стараться не спать среди дня, несмотря на великое искушение именно это и сделать. Если она сможет проспать всю ночь, сказала Джорджина, то почувствует себя намного лучше.
Эйлиш с трудом верилось, что ей предстоит провести в этой тесной каютке со спертым воздухом и слабеньким светом еще четыре ночи. Только заходя в ванную комнату, чтобы помыться, она получала недолгое избавление от муторной тошноты, смешанной с не покидавшим ее страшным голодом и клаустрофобией, которая почему-то усиливалась, когда Джорджина выходила из каюты.