Бросок на Прагу (сборник) - стр. 21
– И пощупаем их. Мустафа, и воздух понюхаем вместе, и даже водки выпьем – все впереди.
Неожиданно у крайней палатки, где располагались разведчики, раздался пронзительный женский визг. Капитан оглянулся недоуменно – непонятно было, что там происходит.
– Ну-ка, Мустафа, – велел он, – проверь, каким образом в наши доблестные ряды занесло какую-то непутевую бабу? Похоже, это немка.
Мустафа исчез стремительно, будто его и не было, объявился очень скоро, с собою притащил толстую разъяренную немку со следами помады, ярко испятнавшими ее круглые щеки – ну будто бы кто-то специально разрисовал эту даму тюбиком броской губной краски.
В руках разъяренная немка держала какую-то рваную тряпку.
– Вас ист дас? – визгливо закричала она, увидев капитана, и взмахнула тряпкой призывно, как флагом.
– Что с ней, Мустафа? – Горшков невольно поморщился: еще не хватало воевать с какими-то непотребными бабами, задал грубый вопрос, который в другой раз вряд ли задал бы: – Чего она орет, будто ей вырезали матку вместе с желудком?
– Фрау утверждает, что ее изнасиловали, да вдобавок ко всему порвали хорошую юбку. Насчет изнасилования она не в претензии, а вот за порванную юбку просит заплатить.
– Кто ее изнасиловал, фрау знает?
– Говорит, что какой-то солдат с медалями на груди. Вооружен автоматом.
– Солдата опознать сможет?
– На этом она не настаивает, а за юбку требует дойчмарки.
Капитан задумчиво покачал головой: эту историю можно, конечно, раздуть до размеров баобаба, а можно погасить в корне, и тогда никто ничего не узнает.
– Видите, что он сделал, герр офицер! – пуще прежнего заорала немка и вновь взмахнула порванной юбкой, несколько раз прокрутила ее над головой. Баба она была здоровая, мясистая, для изголодавшегося солдата очень даже аппетитная, ляжки были такие, что легкое платьице, которое она в спешке натянула на себя, готово было треснуть по боковым швам. И по заднему шву тоже. Платье натянуть на себя не забыла, а вот смыть помаду с крепкощекого лица своего забыла.
– Мустафа, у тебя дойчмарки есть? – Горшков решил, что раздувать эту историю ни к чему, смершевцы ведь обязательно разыщут этого бравого солдатика и еще, чего доброго, шлепнут. Медали его не спасут.
– Если надо, найдем, товарищ капитан. – Мустафа улыбнулся скуласто – одобрял действия шефа.
– Найди, Мустафа, и заплати ей, сколько она просит.
– Пли-из, фрау, – галантно просипел Мустафа, рукой показывая, куда надо идти. – Битте-дритте за мной!
Толстуха напоследок уничтожающе глянула на Горшкова, будто он был виноват в «приключении», случившемся с ней, фыркнула, давя в себе ярость, и устремилась следом за Мустафой.