Брошенная семья. Путь к счастью - стр. 37
— Эль, — тяжко вздыхает Миша, печально смотрит на меня. — Анечка пока не сможет взять грудь. — Его слова больно режут по сердцу. — Она пока еще слишком слаба.
Видимо, на моем лице написаны все эмоции, которые я испытываю. Тревога, отчаяние, грусть. Их слишком много! А я одна…
— Понимаешь, у деток, которые находятся на ИВЛ, после снятия с аппарата утрачивается сосательный рефлекс, и они не могут сосать, — начинает пояснять. — Помимо этого у них болит горлышко. Из-за этого дети не хотят глотать. Да и в принципе, они не знают, как это делать.
Смотрю на Мишу полными шока глазами. В мыслях оживают самые страшные картинки, которые только можно придумать.
— Совсем не умеют? — приходится сдерживать слезы. Но они все равно слышны в голосе. — И… что с этим делать?
Я хоть не медик, но прекрасно понимаю, что если человек не может есть, то умрет. А младенец сделает это гораздо быстрее.
— Разрабатывать, — пожимает плечами. — Соской, бутылкой, заливать специальную смесь для грудничков после операции на ЖКТ шприцом, дожидаться, когда проглотит, и снова браться за дело.
Миша настолько уверенно и спокойно обо всем говорит, что я начинаю успокаиваться. Мне уже не кажется настолько страшным предстоящее. Понимаю, что я не одна.
— Пожалуйста, расскажи мне еще, что ожидает дальше, — прошу его.
Он бросает на меня внимательный взгляд, всовывает в руки пока еще теплый бутерброд, дожевывает свой и начинает рассказывать.
19. Глава 19. Эля
— Эля, проснись. — Миша тормошит меня за плечо. С трудом открываю глаза и, хмурясь, смотрю на мужчину.
Он совсем недавно вышел из душа. Мокрые капли на кончиках волос еще блестят в лучах утреннего солнца. Обмотанное вокруг бедер полотенце не позволяет ему присесть рядом.
— Нам пора, — говорит, взъерошивая волосы. Капли слетают с волос и приземляются на широкие загорелые плечи.
— Уже? — произношу с сожалением. Так хочется поваляться в постели, хоть немного передохнуть от пережитого.
Почему-то здесь, в квартире Миши, я чувствую себя комфортно. Мне хорошо.
Я даже в нашей с Савелием квартире так себя не ощущала. Здесь все родное какое-то, а там… Там все было чужое.
Смотрю на мужчину, и взгляд застывает на небольшом аккуратном шраме, расположенном с правой стороны внизу живота. Он тянет меня, как магнит.
Не думая ни о чем, подчиняюсь своим желаниям. Протягиваю руку вперед, едва касаясь, провожу по нему пальцами.
— Уже зажило, — говорю задумчиво. Воспоминания уносят назад.
Я прекрасно помню историю появления этой отметины. Ведь сама Мишу с приступом аппендицита везла до ближайшей хорошей больницы. Которая, к слову, была довольно-таки далеко.