Брошь с черным опалом - стр. 22
– Так что же, выходит…
– Выходит, извините, то, что завтра же он свяжется с вами по скайпу. Или в любой системе для видеоконференций. Вы сможете?
– Конечно. Буду ждать сигнала.
– Я думаю, что некоторые сведения Александр сможет вам выслать на почту.
Марку хотелось расцеловать эту замечательную женщину. Ничего себе! Столько искать и столько найти! Не было ни гроша, да вдруг алтын!
Они обменялись контактами, и счастливый Марк вывалился на улицу, чувствуя головокружение от успехов. Прямо по Ленину.
Благовещенские оказались прекрасными людьми. Реликтовыми, как сказал бы Генрих Исаакович. Их, в буквальном смысле, подвижничество, преданность своей цели, интеллигентность и бескорыстие впервые заставили Марка задуматься о том, что эти качества взращивались в его предках столетиями. Глядя на Ольгу и Александра Благовещенских, он понял, что значит иметь за спиной, так сказать, в анамнезе десятки поколений русских дворян. Его дед был точно таким же. Интересно, передались ли лучшие родовые черты ему самому? Что ж, вскрытие покажет.
Они общались в сети уже довольно долго, но увидеться все не удавалось. Благовещенские собирали материал для книги и в Петербурге бывали не так часто, как хотелось Марку. Впрочем, Александр Николаевич присылал интереснейшие материалы, а Ольга Васильевна иногда звонила. Понемногу Марк узнавал историю своего рода.
– Дом Благовещенских, в котором появился на свет ваш прадед, находился неподалеку от Исаакиевского собора, поэтому родители Арсения и он сам являлись прихожанами этого храма. Семья была очень верующая.
Благовещенская говорила неспешно и интересно. Марк заслушался.
– Они даже дружили с настоятелем, Леонидом Богоявленским. К сожалению, в двадцать втором он был арестован. Потом собор передали Главнауке и сделали антирелигиозным музеем с маятником Фуко, подвешенным под куполом. Вы его, конечно, уже не застали.
Ольга Васильевна хмыкнула и рассказала, что Арсения арестовали, когда он стоял возле маятника и молился.
– Исаакий был для Благовещенских словно центр вселенной. Там крестили, отпевали. Оттуда и забирали.
«Прошу тебя, храни меня, не дай пропасть в изгнании, собор с библейским именем – мой центр мироздания», – вдруг вспомнились Марку слова когда-то услышанной песни Розенбаума.
В этот день ноги сами принесли его на Исаакиевскую площадь. Он купил билет и вошел в собор. Стоя под куполом, поднял голову и долго смотрел вверх, пытаясь понять то, что понимал и во что верил его прадед, Арсений Благовещенский.
Тогда он обрел нечто важное. Место, связавшее его с родом Благовещенских. С тех пор Марк стал приходить и стоять в центре собора, под самым куполом. Там, в вышине, парил белый голубь. Марк смотрел, и ему казалось, что связующая нить становится крепче.