Бродяги Дхармы - стр. 28

– Что это?

– Я делаю волшебную мандалу, которая не только поможет нам при восхождении, но, после того как я тут еще кое-что нарисую и спою, по ней можно будет предсказывать будущее.

– А что такое мандала?

– Это такие буддийские схемы, всегда в виде круга, наполненного всякими штуками: круг представляет пустоту, а штуки – иллюзию, видишь? Иногда мандалы рисуют у Бодхисатвы над головой, и по ним можно рассказать его историю. По происхождению они тибетские.

Я уже влез в его теннисные тапки, а теперь извлек и горную шапочку, которую он мне предоставил, – черный французский беретик, который я лихо заломил на голове, вскинул на спину рюкзак и стал совершенно готов к походу. В тапочках и беретике я больше походил на богемного художника, чем на человека, идущего в горы. На Джафи были его прекрасные сапожищи и швейцарская зеленая шляпа с пером, он походил на эльфа – но на такого грубоватого эльфа.

Так и вижу его одного в горах в этом наряде – видение: прозрачное утро в высоких сухих Сьеррах, вдалеке чистые ели отбрасывают тени на каменные осыпи склонов, еще дальше – заснеженные конусы вершин, ближе – большие лохматые силуэты сосен, и вот он сам – Джафи, в шляпе, с большущим рюкзаком за спиной, топает себе, но в левой руке у него цветок, ею же он придерживает на груди лямку рюкзака; между громоздящимися камнями и валунами растет трава; дальше каменные осыпи шрамами бороздят склоны утра, глаза Джафи сияют радостью, он – в пути, его герои – Джон Мьюир и Ханьшань, Шидэ и Ли Бо, Джон Берроуз[15], Пол Баньян[16] и Кропоткин; он – маленький, и, когда шагает, из-под рубашки у него проглядывает смешной живот, но не потому, что слишком толстый, а потому, что позвоночник немного выгибается, однако это возмещается его бодрыми широкими шагами – шагами очень высокого человека (как я обнаружил, идя за ним следом вверх по тропе); его грудь широка, а плечи могучи.

– Дьявол мя задери, Джафи, сегодня утром мне великолепно, – сказал я, когда мы заперли машину и втроем зашагали с рюкзаками по береговой дороге, чуть покачиваясь, занимая всю ее ширину, будто пехотинцы на марше. – Ну не чертовски ли это лучше, чем торчать в «Месте»? Напиваться таким свежим субботним утром, все муторно и тошнит, – а вот они мы какие, шагаем мимо свежего чистого озера, хороший воздух, да господи, это уже хайку само по себе.

– Сравнения одиозны, Смит, – приплыл ко мне его ответ, цитата из Сервантеса[17] и дзэн-буддийское наблюдение в придачу. – Совершенно никакой разницы – сидишь ты в «Месте» или карабкаешься на Маттерхорн, все одна и та же пустота, парень.