Бригада Д. Сезон 1: Черный человек - стр. 5

В отличие от спутников Зайцев ничего такого не видел. Неторопливо шел, засунув руки в карманы, будто в Пятерочку за пивом, и казался совершенно будничным. Но Паскаль знал, что впечатление обманчиво.

Над стоящим поодаль двухэтажным зданием марь была другой – глухой, плотной, лохматой по верхней границе, будто ветер растрепал ее, как влажную кудель. При взгляде на нее, Паскаля охватила тоска. Серафим тоже это почувствовал, потому что выпростал руки из широких рукавов пальто, с силой растер длинные музыкальные пальцы, сжал-разжал и снова спрятал в рукава.

Она сидела на скамеечке у входа, рядом с полной окурков мусоркой. Полы черной хламиды мели изъеденный солью асфальт, костяшки пальцев белели в сумерках, но лица под капюшоном видно не было. Ни лица, ни глаз, лишь ощущение осенней сырости, темных ноябрьских вечеров, ломоты в костях, непонятной тоски…

– Мир тебе, – проходя мимо, вежливо поздоровался Паскаль.

Фигура кивнула в ответ.

Серафим, не смотря в ее сторону, ускорил шаг, почти сорвался на бег.

А вот подполковник, остановившись у дверей, нажал на звонок, после чего оглянулся на пустую скамейку, и, сам не понял отчего, поежился.

Дверь открыл здоровенный парень в белом халате. В одной руке у него была чашка с дымящимся кофе, в другой – бутерброд с колбасой.

– Зайцев, я звонил, – негромко представился подполковник.

Парень молча отступил в сторону, впуская посетителей.

Шедший последним Паскаль оглянулся – она шла за ним, и дела ей не было, что прямо перед ней дверь плотно закрылась, щелкнув магнитным замком.

***

Тело было худое и пожившее. Руки и ноги в следах от уколов. Аккуратный, даже красивый шов визуально делил живот и грудную клетку на сектора. Лицо, слава богу, успели повернуть туда, куда ему и положено.

– Как его звали? – спросил Серафим.

Странное дело, но труп его не испугал. Наоборот, Серафим подобрался, сосредоточился. Снял берет и сунул в карман пальто, размотал шарф, скинул, как королевскую мантию, подбитую горностаем, на руки Паскалю.

Паскаль поискал глазами, куда деть с барского плеча полученную вещь, повесил на крючок на стене, на котором уже висел не совсем чистый клеенчатый фартук.

– Личность установили? – спросил он Зайцева, наблюдая, как Серафим тремя кругами обходит стол, вытянув над усопшим руки.

– Денис Берданцев, сорок два года, жена умерла десять лет назад, на наркоте плотно сидел последние лет пять. Из родственников осталась дочь Диана двадцати лет отроду, которая давно живет отдельно.