Братство идущих к Луне - стр. 3
Ада и Яр вошли в незакрытую калитку, и двинулись к дому по заваленной прошлогодней листвой разбитой дорожке, ведущей к ветхому крыльцу. Роман, сидевший на террасе с чашкой кофе в одной руке, и планшеткой-листом в другой, при их появлении встал, поставил кофе на стол, положил планшетку рядом, и раздраженно спросил:
– Что, опять?
– Угу, – кивнул Яр.
Вместе они поднялись на крыльцо, однако Ада осталась стоять у распахнутой двери, а Яр прошел вглубь террасы, привычным движением снял с плеч маленький черный рюкзак, и пристроил его на диван.
– Привет Яр, привет, Ян, – Роман кивнул сперва Яру, потом – рюкзаку на диване. – Так, и что она в этот раз сделала?
– Возлежала под забором в экзотической позе, и заглядывала на участок, – доложил Яр. – Была поймана, и препровождена сюда.
– Эй, я вообще-то здесь, – напомнила о себе Ада. – Какая «она»?
– С идиотками я пока что не разговаривал, и слова им не давал, – отрезал Роман. – Не заметили?
– В этот раз нет, – покачал головой Яр. – Но могли.
– Нам не нужны неприятности, – холодно произнес Роман. – Ада, ты слышишь меня? Нам. Не нужны. Неприятности. Потому что если у нас будут неприятности, мы окажемся сама понимаешь, где. Не порти это последнее лето, пожалуйста, своими бреднями. Это имущество, и имущество это не твоё. Ты поняла меня? Не твоё! Ты можешь воображать себе всё, что угодно, но ты должна сознавать, насколько шатко сейчас наше положение…
Ада слушала его, машинально кивая, и украдкой разглядывала – она всю жизнь его нет-нет, да разглядывала, словно силилась для себя понять что-то очень важное, и всё никак не могла этого сделать. Роман был высок, статен, и, даже не смотря на возраст, сохранял во всём своем облике некую монументальность. Крупный, корпулентный, с роскошными, хоть и седыми, волосами, с капитанской ухоженной бородкой, и с некогда синими, а сейчас выцветшими, но всё равно временами яркими, глазами, Роман являл собой образец увядающей мужской красоты. И если и Ада, и Яр относили себя, стареющих, к развалинам коровника, или, в лучшем случае, барака, то старость Романа была руинами замка, не иначе. Величественного, роскошного замка. Он всегда был, и оставался, красив. И в юности, и в зрелости, и в старости.
– Ты меня слушаешь? – раздраженно спросил Роман. Ада машинально кивнула, и тут же попалась. – О чем я говорил?
– Эээ… о том, что так делать нельзя, – наугад ответила она.
– Это тоже. А ещё?
– О, господи. Что это как вещь.
– Дальше, – потребовал Роман.
– Что я старая дура.
– Это отнюдь не новость. Что я ещё говорил, Ада? – требовательно спросил Роман.