Братство идущих к Луне - стр. 2
***
– Ада, ты опять? – с упреком спросил голос. – Вчера, сегодня… ты понимаешь, чем это может кончиться?
– Господи, как же ты меня напугал, – она кое-как села, поправила сползшую кепку. – Яр, я не это… не того… я вот, брелок искала, оторвался от ключей, и закатился, еле вытащила.
– Заканчивай этот цирк. И вылезай оттуда, – приказал он. – Брелок, ну надо же. Снова. Ничего умнее ты придумать не смогла?
– Нет, – со вздохом призналась она. – Но я правда…
– Ври кому угодно, только не мне, – он протянул руку, и Ада, опираясь на неё, вылезла из канавы на дорогу. – Если тебя тут поймают, думаешь, кто-то тебе поверит? В закатившийся в третий раз брелок, причем под один и тот же забор? Слушай, это уже не смешно. Пойдем отсюда. Пойдем, говорю!
Ада засунула брелок в сумку, застегнула её на обе пуговицы, и осуждающе посмотрела на Яра, но тот был невозмутим. Стоял, рассеяно вертя в пальцах какую-то веточку, и укоризненно смотрел на Аду. Невысокий, худощавый, одетый просто и чисто (тоже изношенные, некогда синие, джинсы, и такая же изношенная серая футболка), вроде бы хорошо сохранившийся для своих почти семидесяти – но сохранившийся как-то не совсем правильно, не в каноне, не в классике. Ни тебе седой бороденки (у Яра вообще нет никакой бороденки, и никогда не было), ни сгорбленной спины – однако возраст, и немалый, чувствовался. Вот только выдавали его иные признаки, немного отличные, не совсем такие, как у других мужчин его лет. Артроз, узловатые суставы на прежде тонких, аристократических пальцах. Сеточка морщин у глаз, выраженные мимические «складки скорби» у рта, делавшие его лицо недовольным и грустным, глубокая морщина на переносице, «морщина гордеца», словно Яр постоянно хмурился. Седина, причем почти что полная, и тоже очень короткие, неприлично, по мнению многих, короткие волосы, словно и Яр, и Ада стриглись одной машинкой… впрочем, вот это как раз было правдой, потому что именно одной машинкой они и стриглись.
– Идём отсюда, – снова приказал Яр. Ада тяжело вздохнула, перехватила поудобнее тросточку, и они вместе пошли по улице к повороту, причем гораздо быстрее, чем шла Ада, когда была одна. Яр то и дело её торопил, и вскоре странноватая парочка скрылась с глаз, оставив улицу совершенно пустой.
***
Калитка, ведущая на участок Романа, была не заперта, впрочем, она всегда была не заперта, потому что боязливость Роман презирал, и о боязливых всегда отзывался с некоторой долей брезгливости. Двум смертям не бывать, говорил Роман, я человек, а не осиновый лист, чтобы трястись из-за незакрытой калитки. Яр, впрочем, небезосновательно полагал, что Роману либо лень покупать новый замок взамен потерянного старого, либо просто жаль тратиться – порой Роман проявлял странную прижимистость, совершенно не вязавшуюся с его обычным образом жизни. На бутылку роскошного рислинга, например, ему денег было почему-то не жаль. Или на коньяк. Или на дорогую кисть, и не менее дорогой холст на подрамнике. А вот на замок – жаль. Это надо еще посмотреть, кто тут на самом деле сумасшедший, говорил иногда Яр, может статься, что и не я вовсе.