Брат - стр. 28
Железнодорожные станции в нашей стране в девяностые годы – это, конечно, особый мир. Серьезных криминальных элементов, в отличие от крупных вокзалов, здесь бывает почти не видно, зато шпану разной степени агрессивности можно встретить запросто. В основном же публика состоит из тех, кто едет на дачу, тех, кто едет с дачи и тех кто время от времени встречает на перроне родственников или пытается продать пассажирам часть своего урожая.
Вот и здесь среди людей, нервничающих в ожидании электрички, я увидел старика, сидящего с ведром яблок. Как давно я не ел настоящих яблочек, прямо с дерева! Питаюсь здесь всякой дрянью… Я направился к деду и уже было хотел прицениться, как вдруг перед ним возник какой-то борзый хмыреныш в спортивном костюме. И чего мне так на них везет? Впрочем, этот был совсем уж “молодой да ранний”, просто наглый не по годам.
– Слышь, дед, я тебе русским языком сказал – убрался отсюда быром! Ты че тут, в натуре, под ногами копаешься? Хочешь, чтоб я тебя под поезд спихнул? Не, ну я могу это устроить, конечно…
И чего он до него докопался? Денег с него явно не возьмешь. Крутость свою показать хочет? Ну да, перед стариками это проще всего…
Я огляделся. Никаких друзей агрессора видно не было. Значит, точно – не “работает”, а выпендривается перед самим собой. Ожидающие на перроне тоже не проявляли особенного интереса к происходящему – максимум ленивые поглядывания, да и то с опаской. А этот придурок все борзеет – дед-то отпор дать не может, только в ведро с яблоками вцепился, когда тот его попытался пнуть.
Я нащупал в кармане кастет, отнятый во вчерашней драке возле вокзала. Еще раз огляделся – все, кто присутствовали на перроне, напряженно развернулись в другую сторону, высматривая электричку. Я размахнулся и двинул кастетом того под дых. хорошо приложил, он согнулся, словив спазм, даже крикнуть не мог. Тот рухнул с перрона в какие-то кусты.
– Уходи отсюда, отец, – сказал я, пряча кастет в карман. – Они тебе житья не дадут.
– Да уж вижу, – трясущимся голосом ответил старик. – Спасибо тебе, сынок. Он бы и избил, и пришибить мог – им ничего не стоит…
– В общем, если будут спрашивать, кто помог – скажи, что солнце в глаза, да и подслеповат, не разглядел. Вроде чернявенький, нос большой, глаза навыкате…
– А может, лучше скажу, что блондин?
– Не, не пойдет. Нас же видят со стороны. Цвет волос могут запомнить, а вот нос или глаза со спины – вряд ли.
Я снова оглянулся, присел над упавшим хулиганом, быстро вынул лопатник, торчавший из его джинсов, и сунул себе в карман. Хорошо, что старик в этот момент отвернулся к своим яблокам.