Брат мой Авель - стр. 12
– Господи, помоги мне вытерпеть всё, что ты отпустил мне… – пробормотал A'vel едва слышно.
– Что он говорит? – спросил один из мучителей.
– Этот парень – русский. Читает русский рэп, – ответил другой.
– Ничего подобно. Не рэп. Это хард-рок…
– Ерунда, у русских нет рока…
Некоторое время двое пререкались относительно музыкальных стилей. Превозмогая ноющую боль в плечах, A'vel всё-таки осознавал, что они говорят по-английски. Причём для одного из них английский являлся как бы родным языком. Другой же слова чудовищно коверкал – и «hard rock», и даже «rap», но этот второй всё же был не русским. A'vel слышал и иные голоса. Откуда-то из-за пределов его боли и смятения доносились вопли, которые, впрочем, не удивляли его. Ведь люди всегда кричат, когда им больно или страшно.
– Посмотри, какая у него татуировка… – проговорил второй голос на ломаном английском.
– Фашист. Такого добра по всей Европе хватает. А ну-ка…
И A'vel почувствовал под ногами твёрдый пол. Боль в плечах ослабела. Теперь он мог видеть каменный пол и твёрдо стоящие на нём ноги своих мучителей. Пнуть ногой в колено одного, а другого…
– Наденьте ему на голову мешок. Не так! Сначала связать ноги. Да не переусердствуйте. Это сын русского олигарха Grechishnikov. За него нам положен большой хабар.
Ба! Да вот и третий. Командир.
Его крепко держали за шею, не давая поднять голову и увидеть лица. Ему замотали ноги скотчем и обмотали голову тряпкой, оставив открытыми лишь нос и рот. Его не убьют, но потащат в Газу. Похоже, он крупно влип. A'vel застонал. «Я не фашист!» – захотелось крикнуть ему, но челюсти свело судорогой, и он мог лишь стонать и рычать, как и полагалось при данных обстоятельствах. В утешение ему поднесли горлышко пластиковой бутылки, и он напился.
Вода оказалась газированной и тёплой – такая же дрянь, как и его дела.
– Мне жарко! Протрите лицо! – проговорил A'vel тоном капризного ребёнка.
Надо же узнать, какова будет реакция на его каприз. Ведь он Grechishnikov, а не какой-нибудь там Ицхак Менахем. И тут, наконец, его мучители допустили ошибку. С его глаз сдёрнули ткань. И пока чья-то резкая рука отирала с его лба и щёк засыхающий пот, он успел рассмотреть всех троих, а рассмотрев перестал бояться. Разношёрстая компания: англичанин, турок, еврей (это он говорил по-английски с ужасающим русским акцентом). В придачу к трём горе-головорезам подросток араб с перекошенными сколиозом плечами и ангельски кротким лицом. Это он отёр с лица A'vel пот. Это он смотрит на A'vel с досадным старческим состраданием. Всё понятно! Этим людям нужны деньги его отца, а не его жизнь.