Бракованные - стр. 8
Давид прослушал запись, не дрогнув, и даже не поменялся в лице:
— Нет, я знал, что огромной любви у нас обоих нет. Но я очень рассчитывал на уважение. А его тут, к сожалению, тоже ноль.
В этот же день Ксюшенька съехала из его квартиры. Сначала она громко рыдала и обзывала Давида. Затем успокоилась и долго извинялась, спрашивала, что же она натворила, ведь она так сильно любит его. Он молча протянул ей аудиокассету и помахал рукой. Больше он никогда ее не видел.
— Ты понимаешь, что я спас тебя? — повторил Дима.
— Да! А я сейчас спасаю тебя. Нам скоро сорок, и у нас ни хрена нет и не будет. Мне ты не позволишь иметь семью, тебе везде будет видеться меркантильность и фальшь, и сам никогда не женишься — нет на свете той бабы, которая тебя, такого красавца, достойна.
— Да мне просто не нужна жена! — Дима повторил по слогам: Не-нуж-на!
— Возможно, — согласился Давид, — но дети нужны.
— Ты помнишь, что мы обещали друг другу, когда Юрчика не стало?
— Димон, нам было по семнадцать лет! Конечно, его смерть нас потрясла, и мы поклялись никогда не иметь детей. Но одно дело планировать их не иметь, а другое дело отказываться, когда у тебя они уже есть: живые, настоящие, которым нужен отец. Это твои дети.
— Откуда ты знаешь? Ты даже и близко не представляешь себе, какие эти бабы коварные, и как они умеют плести сети, а потом ловить таких глупых мужиков, как ты.
— Она пять лет тебя любила, сидела у метро, ждала, чтобы просто увидеть. Пять лет! Назови мне еще хоть одну бабу у которой так ехала крыша на тебе? Я видел ее глаза. Она бы жизнь за тебя отдала не думая.
— Ты сейчас о женщине говоришь, или о собаке? Ее любовь нездоровая. Мне тогда впервые было страшно. Она меня так достала, что я уже прятался и заходил в мастерскую с черного хода. И мне нужен сейчас опять этот геморрой?
— Мне нужен. Я уже дал распоряжение все узнать о ней: где живет, с кем, когда родились мальчишки. А я подсчитаю. Уверен, что дату зачатия ты помнишь и не забудешь никогда.
Дима на секунду закрыл глаза, выпрямился, его всего передернуло от этих воспоминаний.
Алена легко нашла его дом, зашла в подъезд, поднялась на пятый этаж и уверенно нажала на звонок.
Дима резко распахнул дверь. На нем была клетчатая рубашка и джинсы.
— Привет! — она потопталась на пороге, стряхивая снег с ботинок.
— Напомни мне, пожалуйста, как тебя зовут? — спросил Дима, закуривая самокрутку с травкой.
— Алена, — тихо ответила она и смутилась.
— Ах, да, Але-е-ена. Чего тебе надо, Алена?
— Можно мне войти?
Он медлил. Впускать ее совсем не хотелось. У него были такие замечательные планы на Новый год: напиться, обкуриться, включить