Брак по-тиквийски 4. Колдунья - стр. 24
Тюль обиженно захныкал:
– У! Ты плохой мальчик!
– Я не мальчик, – сказала Вера. – Я девочка.
– Девочка? – удивился Тюль. – Как это?
– Да ты дурак! – вмешался Дени. – Про девочек говорят «она», а про мальчиков – «он».
– А я мальчик?
– Ты – «он». Значит, мальчик.
– А почему ты девочка? – Тюль ткнул пухлым пальчиком в Веру.
– Я – «она», – терпеливо разъяснила Вера. – Значит, девочка. И еще девочки носят красивые платья, а мальчикам нельзя носить платья.
– У-у, – снова захныкал Тюль. – Почему нельзя? Я тоже хочу красивое платье! Хочу быть девочкой! У-у-у!..
– Вот зохен! – вырвалось у Хэнка, расслышавшего плач. – Это все вы, госпожа Ильтен! Я ведь предупреждал, что незачем мальчику знать о девочках. Чем позже он узнает об их существовании, тем лучше для него же самого.
– Кажется, Дени не особо страдал, когда узнал, что Вера – девочка, – огрызнулась Тереза.
– Дени – стойкий парнишка. А Тюль – рохля, – со вздохом признал Хэнк.
Нечего было называть сына так по-дурацки, подумала Тереза про себя. Как вы лодку назовете, так она и поплывет. Но вслух, разумеется, не сказала. Да и сама сознавала: мало ли какие имена кажутся или не кажутся ей подходящими, здесь понятия иные. Так что, по уму, не в имени дело. Виновата Лика, насмотревшаяся на проделки Дени и зарекшаяся отпускать Тюля от своей юбки, чтобы не вырос таким же. Вот он и не вырос. Вроде бы мальчика тянуло вслед за Дени, и брату легко удавалось подбить его на подвиг. Но до реализации подвига доходило редко: Тюль не поспевал за братом, отставал, уставал. Вспоминал, что мама не разрешает, а у папы ремень. Элементарно сил и смелости недоставало, чтобы осуществить задуманное – влезть на тот же забор или прыгнуть через костер. И хочется, и колется.
Надо что-то делать, подумала Тереза. Хэнку, небось, самому не улыбается видеть пацана маменькиным сынком. Только почему-то он повторяет ту же ошибку, что с Дени: не пытается воспитывать маленького сына иначе, чем ремнем.
– Короче, – сказала она, – послезавтра берем Тюля на охоту.
– Лучше Дени взять, – запротестовал Хэнк. – Тюль только мешать будет.
– Раньше вы и про Дени то же самое говорили, не хотели брать его, – напомнила Тереза. – Никто с рождения не умеет охотиться. Ребенка всему надо учить, и нынче очередь Тюля.
Лику, как всегда, никто не спросил. Но она привыкла.
Тюль пребывал в состоянии, среднем между ужасом и эйфорией. Подъем затемно – конечно, ужас. Путешествие в лодке – восторг. Ему дали погрести – круто, – но это было тяжело – жуть. А на середине озера госпожа Ильтен сказала, что до рассвета море времени, и самая пора Тюлю научиться плавать.