Брак по расчету, или Счастье для кимтарцев - стр. 14

— Жаль. Я бы мог утешить тебя. — Пожав плечами, он вновь погрузился в свои или снова в мои мысли. Губы сами собой сжались от злости. — Не смей нас сравнивать. Никто из нас не допустит, чтобы тебе было больно.

Это было последнее, что он сказал.

К месту перехода мы добрались в полном молчании, хотя даже в своих мыслях я уже не чувствовала себя одинокой, чему радоваться не получалось. Отвратительное ощущение чьего-то незримого присутствия в своей голове мельтешило и мешало расслабиться. Не став гадать о том, как сильны его способности, я упорно запрещала себе думать об этом, стараясь отвлечься, но по насмешливо приподнятым уголкам губ понимала: ничего у меня не выходит.

К концу поездки я буквально изъела себе губы и нервы, чувствуя вкус крови во рту и все время поглаживая ранки кончиком языка.

— На выход, — грозно скомандовал господин и, отчего-то громко сопя, быстрее ветра вылетел из кареты, направляясь к каменной арке посреди ничего.

Нет, здесь действительно ничего не было! Пустырь, каменная покосившаяся арка и бледная дорожка, выложенная гладкими камнями, наполовину утонувшие в грунте.

— Но карета!..

— Ее заберут люди твоего отца. Забудь.

— А вещи?

— Ты взяла всякий хлам, хотя я просил избирательно подойти к сбору багажа. Оставь здесь.

— Но это мое!

— Не жалко.

— Жалко!

— Уверена? — затянутые пеленой глаза сурово уставились на меня. — Да, особенно подушка имеет невероятную ценность. Не смеши меня, юная госпожа.

— У меня вообще-то имя есть!

— Я не смею, — отчего-то тихо и расстроено буркнул мужчина, схватив меня за руку и бережно подтащив к арке. — Может немного затошнить, имей в виду.

— Немного это сколько?! — пискнула я, но, подхваченная за талию сильной рукой, уже летела в пространстве, не чувствуя коридора между мирами. Как только ноги коснулись земли, я рискнула открыть глаза.

— Добро пожаловать домой, юная госпожа.

Как и предупреждали, к горлу подкатила желудочная кислота, дернув ребра в неприятном спазме. Едва сдержав порыв, я вырвалась из объятий мужчины и попробовала отвернуться, но горячие ладони резко развернули меня обратно и подтащили к каменному бортику, заставляя опустить голову.

— Сюда, — обозначив и словно дав разрешение, Эвердин вежливо отвернулся, пока меня неприлично рвало. — Вот, возьми.

Белоснежный платочек с инициалами, вышитыми красной нитью, появился прямо перед носом. Разумно решив, что хуже уже не будет, я приняла его, торопливо вытирая губы.

Все еще мутило, но уже не так сильно. Ноги дрожали, как после пробежки, а на лбу выступил липкий и холодный пот, приклеивая к коже выбившиеся из хвоста волоски.