#Бояться нужно молча - стр. 27
Я поднимаюсь.
Мышцы бетонной тяжестью тянут меня ко дну. Я хватаюсь за тумбочку, а голова продолжает кипеть. Мне бы нырнуть в жидкий азот и не всплывать.
В коридоре много людей: Утешителей и таких, как я. Потерянных, слабых до тошноты.
Через пять дверей ядовито-белым светится вывеска столовой. Я не голодна, но сидеть в одиночестве не могу. Громкие голоса мешают думать. И пусть.
Здесь люди живее, чем на улицах. Они не в масках. Они – не картонки.
Все кружится. Я замираю у входа. Боюсь смотреть на индикатор. Какой он? Красный? Оранжевый? Зеленый?
Делаю шаг. Очередь к драгоценным пакетам с белой кашей тянется от самых дверей. Я становлюсь в конец и едва сдерживаю вскрик – там та, чьи глаза до боли похожи на глаза Ника. Только эти – в сто раз холоднее и жестче. В них нет ни капли наивности. Она, как и раньше, носит каре и красит волосы в русый цвет. Как и раньше, ненавидит меня. Ничего не меняется.
И не поменяется. Никогда.
Альба.
Она тоже в белой пижаме. Опирается на стену и дрожит. Бежать поздно: мы слишком близко.
– З… Здравствуй, – заикаюсь я.
– И ты здесь, – горько фыркает она. – Почему-то я не удивлена.
– Карма?
– Да.
Мы разговариваем как подруги. Для остальных наши фразы – вежливость, для меня – напоминание о том дне. Во всем: в движениях, во взгляде, в интонации – обвинение. Это забавляет Альбу. Ей нравится играть с моей слабостью.
– Сколько лет, – натянуто улыбается она. – Как жизнь, Шейра?
– Обычно.
Проклинай меня. Мечтай о моей смерти. Тогда я не буду чувствовать себя так паршиво.
Пакеты раздают быстро. За минуту очередь доходит до нас. Мы подносим индикаторы к считывающему экрану. Вспыхивают наши имена. Пышная женщина в фартуке протягивает еду и желает приятного аппетита. Мы берем посуду.
– Я завтракаю в том углу. – Альба кивает на столик у окна. – Составишь мне компанию?
Эта девчонка, с которой мы столько лет избегали встреч, хочет пообщаться. Хочет посмотреть, как я буду ковырять кашу, не в силах съесть ни грамма. Хочет насладиться моей недосмертью.
– Ладно, – вздыхаю я.
Мы усаживаемся друг напротив друга. Альба бодро разрывает пакет. Ее тарелка пустеет с неимоверной скоростью.
А я видеть не могу еду.
– Что, плохо? – Она наклоняется ко мне. – Три дня назад я была хуже, чем ты сейчас.
– У тебя тоже рецидив?
– Да.
Я пытаюсь понять, что прячется за доброжелательностью, – безрезультатно.
– Сейчас лучше. Надеюсь, пройдет. Хотя… Вдруг это только начало? – В ее голосе дребезжит паника.
Она напугана и жалуется той, кого ненавидит больше всех на свете.
– Почему? – щурюсь я.
– О чем ты?