Боярышня Дуняша - стр. 20
Маша расцвела и принялась объяснять. Милослава слушала и улыбалась. Конечно, девушки уже рассказали ей, как щипали и раскладывали тонким слоем овечью шерсть, стегали и только потом соединяли с изукрашенной верхней частью и шёлковой нижней. Боярыня не сразу поняла, почему младшая дочь называет одеяло верхним, но потом пощупала и согласилась, что оно только для красоты.
— Так надо сейчас послать кого-нибудь к Кошкиным и договориться о встрече сначала с Иринкой, — нахмурив брови, решительно произнесла боярыня и подошла к окну. — А если она зазовет к нам Евпраксию Елизаровну, то тогда посмотрим, что делать дальше.
Милослава поводила пальчиком по удерживающей слюду рамочке и вздохнув, пожаловалась:
— Ох, чую я, что отец Варфоломей недобро настроен.
Дочери кивали и с надеждой смотрели на неё. Милослава поджала губы, а потом решительно произнесла:
— А отцу и деду сегодня же покажем созданную вами красоту!
Боярышни тут же помчались вниз ждать деда и отца с работы. А Милослава перекрестилась и покаялась строго смотрящему на неё Николе Чудотворцу:
— Прости, что нарушаю порядок в доме! Не знаю, как иначе защитить светлые детские души…
Дорогие мои, хочу немного пояснить беспокойство боярыни. В те времена в православии никто твердо не мог сказать, что дозволено рисовать, а что нет. Были правила по написанию икон и не возбранялось украшать стены домов цветочным орнаментом, но Дуня изобразила очеловеченных животных и это могло послужить поводом для рассмотрения на высоком уровне. Во всяком случае отец Варфоломей не сделает вид, что Дунина роспись его не касается.
Сама же героиня даже предположить не могла, что делает что-то сомнительное и что украшение стены в её комнатке может иметь какой-то резонанс.
6. Глава 6.
— М-да, дивно! — в который повторял боярин Еремей, покачивая головой и опасаясь ступить сапогом на простенький светлый коврик возле постели внучки.
Он степенно оглядывал светёлку и не находил слов, чтобы выразить свои эмоции. Роспись на стене была хороша, но не только она создавала уют в комнатке. Большие окна, украшенные полотном, богатое покрывало на кровати, натёртый маслом вещевой сундук, лаконичный деревянный столик и чудное креслице, сделанное по запросу Дуняши… а ещё множество мелких вещичек… всё вместе выглядело цельным, удобным и благостным.
— Лепо! Ну до чего же лепо! — в восторге вторил вернувшийся из поездки по княжеским делам отец Дуняши и едва удерживался, чтобы вновь не подхватить дочку на руки и не расцеловать.
— Внучка, а это что же такое? — Еремей и сам видел, что это полки, но какие-то странные. Их было много, они расположены одна над другой и ещё поделены на квадраты. В каждом отделении положено что-то важное для внучки и вроде бы много всего, а порядок.