Борьба за Дарданеллы. Решающее сражение между Турцией и Антантой - стр. 27

Споры обострились 25 января, когда Фишер изложил в письменном виде свои взгляды и послал их Черчиллю со следующей припиской: «Первый лорд, я не имею желания продолжать бесполезное сопротивление в Военном совете планам, которые не совпадают с моим мнением, но я хотел бы попросить, чтобы прилагаемое было отпечатано и вручено членам совета до начала следующего заседания. F».

Этот документ содержал совершенную оппозицию всей схеме Дарданелльской операции. В нем Фишер писал: «Мы сыграем на руку немцам, если рискнем вести бои морскими силами в любой такой вспомогательной операции, как бомбардировка или атака укреплений без армейской поддержки, поскольку тем самым мы увеличиваем возможность того, что немцы смогут воевать с нашим флотом, достигнув некоторого равенства в силах. Единственное оправдание обстрела береговых укреплений и атак их силами флота, таких, как намечаемый длительный обстрел Дарданелльских фортов, состоит в том, чтобы ускорить вынужденное сражение в море, а иначе это нечем обосновать.

То, что для прорыва в Дарданеллы намечалось использовать наполовину устаревшие линкоры, – продолжал он, – ни в коей мере меня не убеждает, если эти корабли будут потоплены, будут потеряны моряки, а это как раз те люди, которые нужны для управления новыми кораблями, сходящими со стапелей.

А поэтому, – утверждал Фишер, – Британия должна вернуться к блокаде Германии и удовольствоваться этим. Уже имея, – писал он в заключение, – все, что этот могучий флот может дать стране, нам следует спокойно продолжать пользоваться этим преимуществом, не распыляя наши силы на операции, которые не улучшат ситуацию».

Вот тут и таилось фундаментальное различие в стратегии, разворот на 180 градусов, как представлялось Черчиллю, всего духа, с которым они вместе планировали Дарданелльскую операцию.

Неизвестно, насколько серьезно Фишер консультировался с другими членами Совета Адмиралтейства до того, как стал приверженцем этих взглядов. Сам Фишер отрицал, что имел каую-либо поддержку. Потом он говорил: «Мнение моряков было единодушным. Все они были на стороне господина Черчилля. Я был единственным мятежником». Черчилль, однако, понимал, что без поддержки Фишера он окажется в безвыходной ситуации, и поэтому уговорил адмирала посетить вместе с ним премьер-министра за двадцать минут до начала утреннего заседания совета 28 января с тем, чтобы разобраться с этим вопросом. Разговор на Даунинг-стрит, 10, проходил очень спокойно. Фишер высказал свои возражения в отношении обеих операций: в Дарданеллах и Зеебрюгге, на что Черчилль ответил, что в любом случае он готов отказаться от Зеебрюгге. Асквит, за которым оставалось право решения, согласился с предложением Черчилля: операция «Зеебрюгге» будет отменена, но «Дарданеллы» будут осуществляться. Фишер ничего не добавил, и все втроем пошли на заседание совета.