Борьба или бегство - стр. 20
Признать собственную слабость, подтвердить, что какое-то событие меня сильно задело, казалось опасным, ведь такое признание сняло бы защиту и открыло окружающим мои болевые точки. У меня неплохо получалось играть в эти игры, но я всё время опасался разоблачения и внимательно вглядывался в глаза друзей, отыскивая следы недоверия или насмешки.
Так или иначе, с поражениями я худо-бедно разобрался. Но было кое-что гораздо хуже.
Вот я в автобусе, покачиваюсь на задней площадке, вцепившись в липкий жёлтый поручень. У средних дверей стоит Она (шучу, конечно, просто «она»). Зелёный рюкзак с приколотым жёлтым значком, русые волосы, белые наушники, маленький носик. Сосредоточенный взгляд опущен в тетрадку: очевидно, у кого-то скоро контроль в универе. Надо подходить! Но мы же в душном автобусе, моя футболка промокла от пота, лицо и волосы тоже, надо думать, выглядят далеко не лучшим образом… К тому же, может ли серьёзный мужчина ездить в автобусе? Минутку, но она же ездит, значит, для неё это нормально… Но что сказать?!
Нас окружает множество людей, и меня бросает в жар: мой возможный позор увидят все. В этот момент она поворачивает голову и ловит мой взгляд. Не успевая решить, что же делать, машинально опускаю глаза. Тут же чувствую досаду: теперь она видела, что я смотрю и сомневаюсь, а значит, не уверен в себе – уже точно нельзя подходить! Но совесть не даёт мне покоя: ничто не потеряно, я всё ещё могу познакомиться. Тем не менее, я не чувствую задора, наоборот – кажусь себе жалким. Знакомиться надо с улыбкой, а на моём лице застывает страдальческая гримаса. Я морщусь от ненависти к себе и не могу дождаться, когда, наконец, девушка выйдет.
«Остановка – метро Курская». Люди начинают подталкивать друг друга к дверям, дабы убедиться, что никто не забыл, где выход. Девушка уже не смотрит на меня, её занимают более важные дела: как покинуть автобус, сохранив при себе вещи, здоровье и честь. Вот она, прижав к груди тетрадку, спрыгивает на тротуар и бодро удаляется. В первую секунду приходит облегчение, но потом… о, какое презрение к себе я ощущаю потом! Только что я упустил лучшую возможность в жизни – исключительно из-за собственной трусости! Поправить уже ничего нельзя, можно лишь пообещать: такого больше никогда не повторится! Пусть лучше она – другая она – растопчет меня отказом, чем я сдамся без боя.
* * *
После школы я успешно поступил в Бауманку4 на IT-специальность. Родители были так добры, что подарили мне однокомнатную квартиру, и я стал счастливым обладателем собственной жилплощади в Москве. В Бауманке я продолжил заниматься боксом и впервые прыгнул с парашютом. Уже никто из знакомых не мог бы назвать меня трусом, зато некоторые называли смельчаком, экстремалом. Такие характеристики я старался пропускать мимо ушей, дабы не возникало соблазна ослабить хватку.