Больше, чем враги - стр. 27
– Я теперь Доку в лазарете помогаю, пропустите, – выпалила я скороговоркой.
Охранник перевел неуверенный взгляд на Лютого, тот кивнул, разрешая. Подвывавшую от страха брюнетку уже привязывали к столбу, и начальник охраны примеривался кнутом к спине своей любовницы. Первый же удар рассек кожу до крови, девица заорала благим матом. Дальше я уже не смотрела, только слышала ее крики.
– Мышка, сама идти сможешь? Вот так, обопрись на меня, моя хорошая. Пойдем, я тебе спину обезболивающей мазью смажу.
– Дамочка, – удивленно произнесла подруга. – Дамочка, а мне не слишком-то и больно. Жжет, конечно, но терпимо. Чего это Лютый-то сегодня добрый такой?
Я быстро огляделась по сторонам – не услышал ли кто ее слов? – и, оставив вопрос без ответа, потащила Мышку в лазарет.
– А теперь лежи смирно и делай вид, будто тебе очень плохо, – шепнула. – Скоро сюда притащат эту дрянь. Она, само собой, будет без сознания, но впечатлять охранников твоим бодрым видом все равно не стоит.
Понятливая Мышка жалобно застонала. Разбуженная Красотка приподнялась на локтях и уставилась на нас.
– О, тихоня! А ты-то как сюда попала?
– Твоя замена отправила, – огрызнулась Мышка.
– Что, нарвалась-таки?
– Это кто еще нарвался, – вклинилась я. – Скоро ее сюда принесут, полюбуешься.
Красотка присвистнула.
– Да, быстро она Лютому надоела. Я-то почти три месяца продержалась.
– Нашла, чем гордиться, – проворчала Мышка.
Я вытащила из навесного шкафчика баночку с жирной ярко-желтой мазью, пахнущей травами, и принялась осторожно наносить ее на следы от кнута.
– Ну как?
– Холодит. И немеет все.
– Потерпи, сейчас все пройдет, – пообещала я. – Красотка, раз уж ты проснулась, то я и тобой займусь. Вот только с Мышкой закончу.
– Толку-то, – зевнула блондинка. – Чем только вы с Доком мою спину не мазали, результата никакого. Видать, заклеймил меня Лютый навечно.
Я не нашлась с ответом. Все слова утешения казались мне глупыми и напыщенными. А вскоре громко хлопнула дверь и зазвучали голоса. Док что-то сердито выговаривал невидимым пока посетителям, а те виновато оправдывались. Наконец в палату внесли брюнетку. Вместо спины у нее было кровавое месиво. Я злобно усмехнулась, отвернувшись, чтобы никто не заметил моей реакции. И увидела, что на губах Мышки появилась такая же усмешка, а Красотка выглядит откровенно довольной. Похоже, девицу жалел только Док – да и то пока ему не было известно о ее подвигах.
– Ко мне только и попадают, что после порки, – сердился Питерс. – За полгода вон одна Дамочка сама по себе в обморок завалилась. Вы что же, считаете, что нам достался на редкость здоровый контингент и надо бы это дело поправить? У меня в палате трое – трое! – искалеченных вашим Лютым. Ждете, что я напишу рапорт о переводе в другое место?