Больше, чем враги - стр. 26
– Тебе не жить, стерва.
Брюнетка заметно побледнела, а я прошла дальше, к подругам. Нетка дрожала, в глазах ее стояли слезы. Берта упрямо смотрела в сторону, будто ее внезапно сильно заинтересовал флюгер на административном здании. Я тоже на мгновение бросила туда взгляд – флюгер и флюгер, флажок из потемневшего металла без особой фантазии. Незаметно сжала руку Берты и тут же выпустила, пока не заметили охранники.
Мышка шла спокойно, будто не на порку, а в столовую или в мастерскую. Только губы ее были сжаты в упрямую тонкую линию да яростно сверкали глаза. Когда с подруги сдирали робу, я изо всех сил сжала кулаки, так, что ногти до боли впились в ладонь.
– Пять ударов! – объявил Лютый.
По строю прошел тихий удивленный гул, Берта и Нетка облегченно выдохнули.
– А ну заткнулись! – прикрикнул один из охранников. – Рядом стать захотели?
– Всего пять ударов? – раздался возмущенный голос брюнетки. – Так мало?
– Ой, дура, – тихо пискнул кто-то позади меня.
Ничего не понимающую девицу уже выволакивали из строя и тащили к столбу. Лютый медленно подошел к ней. Мне показалось, будто правая щека у него дергается, но, поскольку я стояла не слишком близко, то уверенности не было.
– Значит, ты полагаешь, что я слишком добрый? – вкрадчиво спросил он. – Излишне мягкий?
Девица, несмотря на всю свою глупость, осознала, что ничего хорошего этот вопрос ей не сулит и промолчала.
– Отвечай!
От хлесткой пощечины голова брюнетки дернулась, на белой коже проступило яркое пятно. Кое-кто из заключенных злорадно заухмылялся – как я уже упоминала, за короткое время новая пассия Лютого многих успела настроить против себя. И теперь те, кто еще недавно заискивал перед ней, неприкрыто наслаждались ее унижением.
– Нет, я не то хотела сказать, я не подумала, – растерянно забормотала брюнетка.
– Чтобы в следующий раз думала, а не вякала, получишь пятнадцать ударов, – равнодушно бросил Лютый и принялся расстегивать меховую доху – предмет зависти ходивших в зимних мундирах подчиненных.
В шубах по лагерю расхаживали только Андерс и Лютый. Док, который за пределами лазарета волен был ходить в чем угодно, как правило, носил неприметное серое пальто.
Брюнетка обвисла на руках державших ее охранников. Ее губы беззвучно шевелились, по лицу катились слезы. Но никакой жалости у меня она не вызвала. Тихо вскрикнула Мышка – кнут оставил на ее спине первую ярко-розовую выступающую полосу, но крови не было. Второй удар, третий, четвертый, пятый.
– Отвязывайте и в лазарет, – небрежно бросил Лютый.
Я кинулась к подруге.
– Куда? – остановил меня громкий окрик охранника.