Большая книга ужасов – 68 (сборник) - стр. 50
– Ты знай вези! – оживился банник. – А с дороги как-нибудь не собьемся!
Он подтолкнул лапоть к порогу и резво вскочил к него, мгновенно уменьшившись в размерах так, что ему удалось забиться в самый носок. И если бы Ваське навстречу попался какой-то человек, он бы увидел только котенка, который зачем-то тащит старый-престарый лапоть.
Картина, конечно, забавная, но особого внимания не привлекающая. Мало ли что бывает на свете!
Лапоть был очень легким, да и банник, конечно, веса не прибавлял, но уж больно неудобно оказалось его волочь!
С Васьки семь потов сошло, пока он выбрался из баньки и тайной окружной тропкой перебрался через огород! Кузьмич велел идти до «гамазина» рощицей – так, дескать, короче, – однако и этот путь показался Ваське невообразимо длинным!
– Правей бери, – бубнил над ухом банник, – а теперь левей. Прямо, прямо… осторожней, кочки! Гляди, лошадушко, куда скачешь, как бы седока не потерял!
Ишь ты, он еще и шутки шутит! Сам бы попробовал!
У Васьки жутко разболелись зубы, но он не разжимал их ни на мгновение, не желая медлить на пути к спасению.
И вдруг…
– Делать нечего, что ли? – раздался рядом противный визгливый голос.
Васька поднял голову и обнаружил, что находится посреди какой-то полянки, на которой трава частью вырвана и сложена в кучу.
На этой куче топталась рыжая козочка. Катька Крылова!
– Тапку рваную таскает, – проворчала она. – Ненормальный кот какой-то!
Васька не выдержал.
– Сама ты ненормальная, – сердито сказал он. – А я такой же кот, как ты – коза! И это никакая не тапка, а лапоть, чтоб ты знала!
Тимофеев-старший лежал и смотрел в окно. В окне виднелось темное ночное небо, где слабо светила луна.
«Что происходит? – думал он. – Что происходит со мной и с моим сыном? Почему мы боимся зайти к нему в комнату, когда начинается это котопредставление? Что с нами вдруг случилось? С чего все это началось?»
Жена, прежде чем уснуть, сказала:
– Нас всех как будто прокляли с той минуты, как Васька выбросил из машины этого котенка!
– Хватит глупости говорить, – буркнул Тимофеев. – Спи, утро вечера мудренее!
И вот жена уснула, а он лежал и смотрел на луну.
Шторы Тимофеев нарочно не задернул. В темноте сразу захочется спать. А вдруг снова приснится кладбище? Надо дождаться, когда начнет рассветать, и только тогда уснуть.
Хотя вчера, когда он уснул на работе, стало ясно, что солнечный свет – никакая не помеха кошмару.
Кошмару, который закончится тем, что он, Петр Тимофеев, сойдет в могилу другого Петра Тимофеева! А что будет делать тот, кто освободит ему место?