Богоявленское. Том 2. Смута - стр. 11
– Это храмовая икона, небесная игуменья монастыря, его святыня и защитница. Это список той самой чудотворной иконы Владимирской Божьей Матери, принесенной на берег Дона основателями Задонской Богородицкой обители, старцами Кириллом и Герасимом, – прошептала Натали Ксюша.
– Да-да, я знаю, – ответила Натали. – Я читала, что этот образ писан на доске Корсунской иконописью. Она невообразимо красива в этой вызолоченной серебряной ризе с жемчугами. Я и не чаяла увидеть её воочию.
Натали была прекрасно образована, поэтому отлично разбиралась и в иконописи. И эта преданность православию у неё, немки, легко объяснялась не только русской няней, но и атмосферой духовной жизни окружения, в котором она росла и, в котором ей предстояло жить в дальнейшем, где вечной занозой сидели и лютеранское прошлое её отца и его родословная.
– Тише вы, цокотухи! – прошептал девушкам Митрофан Спиридонович и, повернувшись к Петру Ивановичу сказал: – Австро-Венгрия объявила нам войну!
– Знаю, – со вздохом прошептал в ответ тот.
– А Егор ваш где? – снова обратился с вопросом к Петру Ивановичу Митрофан Спиридонович.
– В Воронеже.
– Я слыхал, уж дюже он к Фаруху зачастил. С чего бы это? Али болен?
– Бог с тобой, голубчик! У Фаруха дочь растёт, быть может, поэтому. Твой Арсений, Митрофанушка, тоже к нашей Вере зачастил.
– Хм, хорошо бы, если б Егор к Полине захаживал. А то готарют, кубыть человек новый у нас в Богоявленском появился. Знать его никто не знает, то исчезнет куда-то, то опять появится, а харчуется у Фаруха.
– Мнительный ты стал, Митрофан Спиридонович.
– А то как же? Нонечя не спокойное времечко настало – война.
– Ну, хорошо, проверь. Только тихо, не как с тем Садилеком, что б его…
– А, что про Сеньку мово заприметил, то верно, – лукаво заулыбался Митрофан Спиридонович. – Люба ему Верушка ваша, дюже люба. А могёть чего и сладится между ними?
Но Петр Иванович при словах этих только нахмурился и строго сказал:
– Не высоко ли берёшь, милейший?
– Я что? Знаю только, раз полюбил Сенька, так не отворотится. А коли так, так я никаких денег не пожалею. Нам и приданного не надобно, у самих всего хватает.
– Хватает, знаю. И откуда хватает, тоже знаю, – грозно повёл бровью Петр Иванович. – И, что в приданное титул княжеский взять желаешь, знаю. Да только не забывай место своё, как и происхождение. А то ведь я напомню.
– Тише вы, цокотухи, – строго сказала, обращаясь к отцу и Петру Ивановичу, Злата.
И, не сумев сохранить строгий вид, Злата озорно засмеялась.
Петр Иванович улыбнулся крестнице и обернулся на Веру, но той уже не было в соборе. Ступая по паперти, Вера раздавала милостыню нищим. А тем временем с разных сторон доносились призывы идти на призывные пункты и восторженные возгласы великого множества добровольцев в ответ. Отовсюду неслось: