Богиня и поэт - стр. 4
– А ты представь, что она рядом. – Каменный треск скрипит.
– Так и не родившись? Кто ты? Тебя нет! Я пьянь и гибельность, а ты голос галюцинирующий.
– Пьянь и я.
– Не обманывай себя и не обманывай меня, и будет всё, как было, как не будет никогда. Состояние предсмертное протяжённостью в жизнь.
Спокойной ночи, спи, иначе я тебя пробужу окаменелость позабытая.
– Мне и так хорошо.
– Рад не видеть. Испорченность не твоя, ищи бытия или сникни.
– Не хочу, и думаю, что мне это не сильно то и надобно.
– Ты путаешь приоритеты не по своей причине.
– Кто-то мочит себя веками с места не сдвигаясь, размокает на берегу вечности. Это долгая судьба.
– Таково святое видится вам?
– Святейшее.
– И нет здесь, и была перфорированная рефлённость, как туман пулями просеянный, подвывал над золотым блеском смертельных искр с терзаемым их жалами ветром.
– Ну не совсем, святое не позволяет осилить убиение, так что прости, я полежу ещё немного, пущусь в забвение.
– И не новость, и умер бы в твоих осколках, как напоследок робость идущая стремглав, с обрыва соскальзывая неловко, наполняется мятежами в предвкушении убийственной боли, последней божьей кары.
– Не надо умирать, не надо, это же так прекрасно, жить в предвкушении смерти.
– Ну что ты, ну что же. Издыхающий поэт, никто не измерит сие, и не сможет.
Избавься от меня пока не поздно, я люцифер испорченный, ханыга, заколдырь.
Прости, прости, я тебя предал, и словно небыль ищу, да ничего нет.
– Ищи, проси, умоляй, если требуешь.
– Давай, взбодряй!
– Ледяная вода лучше это делает. – И с небес осыпается градом с горох, льда безудержный поток.
– И пусть до небыли прорвутся скупые узлы отчаяния сего, чтоб тебя коснуться. Мы словно непробудные рвём руками кровушки сукно, похваляясь руганью.
– И пьём сию кровушку, раздирая зубцами плоть.
– Извини меня говорливого до немоты, ведь здесь так одиноко.
– За что извинить?
– За пьянь, за ругань, за уловки.
– Ладно, но в последний раз, запомни, соизволь вникать в сию поруку.
– И ты продолжай, немая пустота, отсутствие переполненное мной.
Я умер навсегда, всё, расход,
Тебе весело, а я смерть, яд, ужас.
– Ужас это мило, и даже превосходно.
– Это уже живность! Доведётся, увижу во всей красе твою роскошность, твою каменную плоть растоплю, и потечёт лавой красная муть безысходно.
– Красный цвет, цвет жизни и буйства, а красота ерунда!
– Полная, так что уповай на изысканность, я проверю, прежде чем пройдут века.
Пышность душевная твоя да будет и в том уверенность, и в том тебя я не забуду. Бывай!
– Приятных сновидений, буйствующий поэт. – Молвит пустота, божество, любовь и убийственная боль.