Боги ушли, твари остались - стр. 10

– Позвольте представиться? – обратился он к Францу.

– Чем обязан? – сдержанно поинтересовался тот.

– Ваша спутница…

– Жена, – уточнил Франц.

– Да-да, простите… очень похожа на одну женщину, с которой я был знаком десять лет назад… – замялся Альфред. Было видно, что он не привык к такому бестактному способу знакомства и не знал, как объяснить свое поведение.

Аделия опустила голову и предоставила мужчинам самим выпутываться из создавшейся ситуации. Зато Франц удивленно выкатил глаза и обратился к обоим:

– Так вы знакомы?

Повисла долгая пауза. Из буфетной комнаты послышались приветствия в честь Геринга. Аделия с достоинством выдержала, хотя была в полуобморочном состоянии.

– Извините за бестактность, – заторопился Альфред, – я ошибся. Ваша жена – просто очень красивая женщина.

– Мы вряд ли могли где-то встречаться, – выдавила из себя она, так и не решившись посмотреть ему в глаза.

– Разумеется, – согласился Альфред и добавил: – Та женщина осталась в России.

Франц наигранно громко рассмеялся:

– О… боевой трофей?! Нет-нет, мы из Австрии. Моя жена… кстати. Раз уж так получилось, давайте представимся, Аделия и Франц Вальтерхофф.

Последние сомнения по поводу Аделии у Альфреда исчезли. Он понял, что перед ним именно она. Но сумел сдержать эмоции.

– Очень рад – Альфред фон Трабен.

– О, какая фамилия? Ваш род – гордость немецкой нации, – тут же польстил Франц.

– Да-да – согласился Альфред. У него в голове не укладывалось, как могла замученная в Сибири возлюбленная появиться в берлинской опере. Да еще с австрийским мужем. Привычка держать себя в руках и в этом случае не подвела Альфреда, но нервное напряжение спровоцировало приступ хронической боли, которая стальным обручем принялась стягивать затылок. Альфред мгновенно побледнел, и его галантная улыбка искривилась страданием. Франц заметил это и поспешил ему на помощь.

– Мы остановились в «Адлоне». Давайте как-нибудь пообедаем вместе и продолжим столь необычное знакомство.

– Надеюсь, получится, – пробормотал Альфред, – еще раз извините… – И, щелкнув каблуками сапог, поспешил затеряться в толпе.

– Эка, его перекосило, – заметил Франц.

– Увезите меня отсюда, – с мольбой прошептала Аделия.

Аделия бессильно опустилась в большое кресло, обитое коричневым плюшем. Франц, несмотря на духоту, поторопился задернуть единственное окно в номере тяжелыми парчовыми шторами. Выключил люстру. Номер погрузился в полумрак, уютно освещаемый лишь золотистым шаром торшера.

– Это ужасно, – произнесла она по-русски, и сама испугалась вырвавшихся слов.