Богатыриада, или Галопом по европам - стр. 17
– Слушай внимательно! – начал раздавать он указания. – Эта баба покуда здесь поживет, со своим дитем, а там видно будет. Принимай ее под свою опеку. В обиду никому не давать, со двора не выпускать! На всякий случай. Мне сплетни да пересуды ни к чему. Чтобы ни в еде, ни в питье, ни в том, что нужно младенчику, недостатка не было! Но и не балуй, на голову садиться не разрешай. Покуда меня не будет, ты здесь главная. Ясно?
– Ясно, господине! – поклонилась ключница, пряча торжествующе-ехидную улыбку. Еще бы, позволит она хозяйской полюбовнице распоряжаться, держи карман шире! – А ты что же, уезжаешь? – охнула огорченно. – Только явился, и не отдохнул толком, и домашней стряпни не откушал… Вот беда-то!
– Что поделаешь… Значит, поняла? О том, что она здесь живет – никому не звука! И прочим слугам скажи, чтобы языки не чесали, под страхом гнева моего.
– Скажу, скажу, господине!
– А ежели ее муж прознает, что она здесь, и явится, требуя выдачи – на двор не пускайте, гоните в шею. Мол, вернется витязь Добрыня Никитич с заставы, тогда ему и жалуйся, а наше дело маленькое.
– Сделаем, господине! Не изволь беспокоиться!
– Добрынюшка, твое это дитя, вот крест святой… – забормотала баба, но под двойным ледяным взглядом богатыря и ключницы поперхнулась на полуслове.
– Жнашит, так! – принялся раздавать указания разгневанный и все еще очень пьяный Шалава. – Поштавить ждешь, рядом, еще один шаршкий шатер! Только больше и крашивее. В нем буду жить, вмеште ш новой любимой женой! А та баба пушть живет ш кем хошет.
– Ах, Соловушка, счастье-то какое! – засияла Лебедь. – Уж я-то тебе рожу столько сыновей, сколько сам пожелаешь!
– А моего двоюродного братша, этого шына желтоухой шобаки… Прошь отшуда! Паштухом, на шамые дальние жемли! Штобы я его не видел, не шлышал!
– Соловушка, а может, надежнее… – и Лебедь провела ногтем по горлу.
– Молши, женшина! Ш шарем не шпорят!
– Молчу, молчу… Прости глупую бабу, повелитель!
– О, Мудрый Отец, прикажи отрубить мне голову! – чуть не зарыдал главный советник, бросаясь на колени перед царем Великой Степи. – Это я, глупый и недостойный, во всем виноват! Если бы не напоил тебя, ничего бы не случилось! Возьми мою жизнь, только не отдавай приказов, о которых вскоре будешь вспоминать со стыдом и раскаянием! Одумайся, умоляю!
– Што?! Перешить мне?! Вон!!! – взревел Шалава и пнул незадачливого заступника. Хотел в грудь, но спьяну и от гнева промахнулся, попал в лицо. Тугары, столпившиеся вокруг, только ахнули, схватились за головы: худшего оскорбления для мужчины и придумать было нельзя!