Богатыриада, или Галопом по европам - стр. 16

И, громко топая, направился к выходу. Попутно зачем-то сцапав не успевшего увернуться Котю. Бедный рыжак, и без того ошалевший от накала страстей, утратил бдительность и опомнился слишком поздно, когда уже был крепко зажат в могучей ручище.

– Илюшенька!!! – истошно завыла Ладушка, мгновенно перестав плакать и жаловаться. – Куда ты?! Котеньку, Котеньку-то зачем взял?!

– Зажарю и съем!!! – рыкнул Муромец первое, что пришло в голову.

Молодая мать, ахнув, лишилась чувств. Две немолодые матери схватились за головы, выпучив глаза. Иван Ильич попробовал было загородить дорогу взбешенному сыну, но был отодвинут в сторону, как пушинка. И хотя Илья, даже в пылу гнева, действовал очень осторожно, до папаши как-то сразу дошло: сейчас лучше не встревать и не искушать судьбу.

– М-м-яу-у-ууу! – истошно воззвал Котя. Что означало:

«Протестую! Коты – животные полезные! Они мышей ловят!»

– Погоди, я с тобой! – крикнула вдруг Малинка и выскочила из дома вслед за кипевшим от злости Муромцем.

– Уж лучше бы я в магометанство перешел! – завыл Попович, чувствуя, что еще немного, и он взбесится. – У них-то бабы смирные, покорные! Мужу поперек слова не скажут! Всех-то дел: обрезаться, молиться пять раз в день, да не пить хмельного…

– А-а-ааа!!! – завыла Крапива особенно жалобным голосом.

– Не пить – доброе дело, да и помолиться лишний раз никогда не вредно, – с одобрением кивнула повитуха. – А вот что ты поначалу-то молвил? Я такого диковинного слова не слыхивала… Порезаться – понятно, а обрезаться?

Сплюнув с досады, богатырь вкратце пояснил любопытной бабе смысл оного обрезания. После чего та схватилась за голову, а ее глаза вылезли из орбит:

– Свят-свят-свят… Это как же?! Неужто под самый корень?!

– А-а-ааа!!! – теперь уже завыл Попович, отодвинул бестолковую бабу в сторону и побежал к выходу.

– Алешенька, ты куда?! – ахнула молодая мать, мгновенно придя в себя.

– На заставу, к побратиму моему! Уж лучше с ворогами рубиться, чем бабьи капризы выносить!

– Погоди, я с тобой! – закричала Емшан-Полынь, бросаясь следом.

– Добрыня Никитич долго и внимательно всматривался в крохотное личико ребенка, багровое от натуги и искаженное от плача, пытаясь уловить в нем собственные черты. Безрезультатно. А вот на противную рожу мытаря Барсука младенчик очень даже походил… На всякий случай, мысленно попытался приделать к личику бороду. Содрогнулся от ужаса. Сосчитал про себя до пяти, чтобы успокоиться, и хлопнул в ладони, призывая старушку ключницу, которая вела хозяйство в его доме.

Бабка появилась мгновенно, несмотря на почтенные годы и больную поясницу. «Ясно, опять подслушивала!» – со вздохом решил богатырь.